(Мать выглядит очень уставшей. Сегодня утром она ничего не ела и никого не принимала. Когда пришёл ученик, она ему дала цветы и пакетики с супом из Израиля)

Но это ты не ешь!

(Смеясь) Мне не хотелось. Тем не менее, эти супы, это единственное, что я на самом деле ем... Только понимаешь, я не делаю упражнений, я весь день не шевелюсь, поэтому я не могу переедать!

Разве тело не нуждается в пище, нет?

Не знаю... Потому что чрезвычайно выросло количество нападок и, например, сегодня у меня было только одно решение, это остаться лежать: ничего не есть, ничего не говорить, не шевелиться, пока это не пройдёт. Тогда всё хорошо. Как только я перестаю шевелиться, не ем, не двигаюсь, всё хорошо.

Таких нападок уже давно не было. Я тебе много раз говорила, что смогла противостоять нападкам, но в этот раз, сегодня утром, это было чрезвычайно сильно. Чрезвычайно сильно. Это было очень похоже на того господина (Смерть), который пытается всё искоренить. Тогда я стала сопротивляться-сопротивляться, а потом, вдруг... это не сработало, мне пришлось лечь и быть спокойной. И ещё не есть, - мне не хотелось есть. Я могу кушать только когда всё хорошо.

Как только наступает неподвижность, созерцание, всё хорошо.

(тишина)

Нет, это настаивание (в общем, то же самое настаивание, что у того Господина) на невозможности этого, которое даёт такие очевидные доказательства... Естественно, внутри ничто не шевелится и улыбается - оно не шевелится, - но тело...  у него возникает огромное напряжение. Потому что оно очень хорошо осознаёт свою немощь (оно не может похвастаться трансформацией), оно очень хорошо осознаёт, что находится в миллионах льё от трансформации. Поэтому... не так трудно его убедить. Что самое трудное, это дать ему уверенность, что всё будет иначе. Оно даже не понимает, как это может быть иначе. И тогда приходят разные другие верования, другие так называемые откровения, небеса и так далее. Христианство и ислам решили проблему очень просто: «О! Нет, здесь хорошо никогда не будет, но там может быть чудесно». Это понятно. Нирванизм и буддизм говорят: «Это ошибка, которая должна исчезнуть». И это всё приходит волнами, а тело чувствует себя очень... оно хотело бы иметь уверенность в своей способности, не так ли. С ним это бывает не часто. Но это было очень сильно; это всё шло отовсюду и одновременно, так сильно: «Эта материя не может трансформироваться». Оно боролось-боролось-боролось, а  потом, вдруг, ему пришлось лечь. Но как только оно ложится и полностью сдаётся, наступает Покой, такой сильный Покой - такой сильный, такой могущественный. Тогда всё хорошо.

Это пришло с большим количеством внушений (это не внушения - это формации), дезорганизующих враждебных формаций, например, как та, что получил С. (один из заболевших помощников Матери). Меня предупредили за два дня, я старалась изо всех сил: не смогла – не смогла, он не устоял. Теперь это никак не может закончиться (сам доктор говорит, что нет причин, чтобы это так длилось), это становится бесконечным, потому что он не устоял. Теперь нужно длительное восстановление. И это происходит со всеми, при любых обстоятельствах – не со мной, никогда со мной, потому что это не имеет никакого эффекта; если приходит внушение, я говорю: «Хорошо, что может произойти? Мне всё равно». Тогда оно даже не пытается, ничего не получится. Но это происходит со всеми, чтобы всё дезорганизовать, каждого, одного за другим. А сегодня утром было всё сразу, полная дезорганизация всего. Я держалась, держалась, держалась, а потом вдруг появилось что-то, что... (Мать делает жест). Тогда тело сказало ладно.

Оставаясь спокойной, всё закончилось. Я отказалась от одного приёма пищи. Доктор расстроился, но (смеясь) мне это доставляет удовольствие! Еда - это работа (большая работа).

В этом году со мной такое первый раз. Раньше это происходило достаточно часто, но в этом году это первый раз; это доказывает, что, всё-таки, стало лучше... О! Но это было ужасно, невозможно себе представить, что это такое! Это охватывает весь мир, всех людей, все обстоятельства, всё, и потом формируется распад, - точно как этот Господин (я думаю, что это он), точно как он. Но у этого нет поэтической формы (как в «Савитри»), не так ли, это не поэтично: там вся подлость жизни. И оно очень на этом настаивает. В эти дни оно сильно на этом настаивало; я говорила себе: «Ты видишь, всё, что написано, всё, что сказано, оно всегда находится в области красоты, гармонии и величия и, наконец, проблема ставится с достоинством, но как только это становится практичным, материальным, оно делается таким маленьким, таким мелким, таким узким, таким уродливым!.. Вот оно, доказательство. Когда вы выходите оттуда, всё очень хорошо, вы можете противостоять любым проблемам, но когда вы туда спускаетесь, оно такое уродливое, такое мелкое, такое жалкое... Мы такие рабы потребностей, о!.. Час, два мы держимся, а после... И  это правда, физическая жизнь уродлива - не везде, однако... Я всё время думаю о растениях и цветах, это на самом деле красиво, это ускользает, но человеческая жизнь такая убогая, с такими грубыми и настоятельными потребностями – она такая убогая... Лишь только когда мы начинаем жить в несколько более высоком видении, мы избегаем этого. Во всех Писаниях очень мало людей, которые принимают убогость жизни. Именно на этом настаивает этот Господин. Я сказала хорошо. Ответ этого тела прост: «Конечно, мы не хотим, чтобы всё так и дальше продолжалось». Оно не считает, что это очень хорошо. Но мы представляем себе жизнь - объективную, как наша материальная жизнь, - в которой нет всех этих убогих потребностей, более гармоничную и спонтанную, именно этого мы и хотим. А он говорит,  что это невозможно. Нам «сказали», что это не только возможно, но и что это точно будет. Итак, вот и битва.

А потом появляется главный аргумент: «Да-да, однажды так и будет, но когда?.. Пока вы целиком погружены в это и вы хорошо видите, что это не может измениться. Это продолжит существовать. Да, через тысячи лет это будет». Это последний аргумент; он больше не оспаривает возможность, он говорит: «Это хорошо, что вы что-то уловили, у вас есть надежда сделать это сейчас, но это ребячество».

Само это тело говорит: «Но конечно же, я всё принимаю, я всё отлично понимаю! Это не то, что я хочу: мне не нужно то или иное, я просто хочу то, что хочет Господь, ничего другого - будет то, что Он решил. Когда Он скажет, что всё кончено, всё будет кончено; если он скажет, что это будет продолжаться, оно будет продолжаться». Но так как у этого Господина ничего не получается, то это приходит со всех сторон: этот, эта, это, это обстоятельство, всё это дезорганизуется. Тогда я начинаю работать (чтобы противодействовать).

Сегодня это действительно было очень ловко - очень ловко. Он очень ловкий.

Это великий обманщик.

Вот так.

В итоге я не сделала свою работу, я ничего не сделала. Только я решила, что я тебя увижу - не для работы, но чтобы тебя увидеть.

(тишина)

Чтобы защитить других, это очень эффективно, потому что я начинаю работать, бороться. Единственный аргумент для этого тела, это: «Ты же видишь, что оно продолжает разрушаться, так на что же ты надеешься?.. Оно будет разрушаться, пока не остановится».

Но если смотреть непредвзято, совершенно объективно, это всего лишь видимость ухудшения: это неправда. Наоборот, по некоторым позициям оно стало гораздо крепче, чем раньше.

Самый важный момент, это то, что можно было бы назвать «нереальность разрушения», то есть, всё, что не гармонично и дезорганизуется, оно всё больше и больше даёт ощущение иллюзии - это всё больше и больше иллюзия, - и что достаточно некоторого внутреннего движения, движения сознания, чтобы  этого не было.

Здесь проблема ещё существует. Потому что имеются разные переживания  деталей (это совсем маленькие детали), переживание деталей разных позиций сознания, чтобы понять, у какой из них есть эффект. Это целое поле для исследований. Они микроскопические, не так ли, но чрезвычайно интересные. А ответ всё время один и тот же, он такой красивый: «Когда ты забываешь, что ты есть, когда существует только Господь, все трудности мгновенно исчезают». Мгновенно: секундой раньше трудность была, секундой позже она ушла. Но это не что-то, что можно делать искусственным образом, это не чья-то ментальная или личная воля занять эту позицию. это должно быть спонтанно. Но когда это спонтанно, то все трудности МГНОВЕННО исчезают.

Больше не существуйте - существует только Господь.

И это единственное средство.

Но как этого добиться?.. surrender (отречение), сдача себя, принятие, действительно, это получается всё больше и больше, всё лучше и лучше, но этого недостаточно - недостаточно. Это так. Даже эта попытка сознания, которое сосредотачивается на существовании Господа и пытается забыть, даже этого мало. Это имеет эффект, но он слабый, это не «то». Но когда получается... нас больше нет, есть только Господь, - и это мгновенное величие, это чудесно.

Но это трудно. Есть очень старая привычка, что должно быть иначе.

Но это единственный способ, другого нет. Это даже не surrender (слово «surrender» не годится, потому что ещё есть «что-то, что делает» surrender), это не то, это даже не уничтожение, потому что ничто не уничтожается... Я не могу объяснить: существует только Господь. Тогда это чудо! Мгновенное чудо.

И в микроскопических деталях, не так ли; это не вопрос «важных» или «интересных» вещей, ничего подобного: это относится к клеточному действию. И это единственное средство.

Вот только когда Материя будет к «этому» готова?

Внутренне это просто, но внешне... Вдруг в мозговом веществе, здесь (жест у висков) появляется это движение нисхождения, овладения Господом, тогда внешне кажется, что это обморок, и поэтому невозможно стоять, нужно лечь. Но когда лежишь, то почти мгновенно всё исчезает: ощущение времени, трудности, всё-всё - есть только светлая безграничность, спокойная и такая сильная!

Таков урок дня.

(Мать смеётся) Это хорошо, мы сделали ещё один шаг - большой шаг.

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна https://supersoznanie.com