(Эта беседа неожиданно затронула наш разрыв с Х., который в последние годы был нашим гуру. К тому же, лучше будет, если мы кратко расскажем, как всё произошло. Когда мы привели Х. в Ашрам, то на него сразу же набросилось множество учеников, особенно денежных людей, тех самых, кто, спустя 11 лет, после ухода Матери, раскроет свои амбиции в Ауровиле и Пондичерри. Наша прямота быстро расстроила их планы. Мы испытывали глубокую привязанность к Х., когда стали неоднократно замечать, что, желая внести смуту, эти люди – надо сказать, духовные мерзавцы – стали доносить до Матери ложные заявления Х., так как именно в смуте они лучше всего себя чувствуют. Мы невинно хотели предупредить Х. об этих разговорах и людях, которые могли ему навредить. Но, вместо того чтобы прислушаться к нам и понять, что нас заставляет говорить наше сердце, Х. сильно разгневался – со всей своей тантрической силой – как если бы мы нанесли ущерб его престижу. Не без сожаления, мы с ним порвали. Мы сохранили к нему всё наше уважение.)

Ничего нового?

Ничего!...

У меня тоже, ничего.

Совсем ничего.

Но тебе пришло письмо (Мать смотрит на конверт, лежащий на полу у ног ученика)

Я не знаю, что там, я его не открывал, оно пришло сегодня утром.

Это не от твоего издателя?

Издатели говорят: когда вы напишите книгу, пришлите её.

О! Они так говорят?

Да.

Ладно.

Тогда мы прекратим всю работу.

Нужно, чтобы эта книга ко мне пришла!

О! Она придёт – придёт. Тут у меня нет сомнений. нужно только обратиться туда (жест над головой)

Есть люди, которые удовлетворены тем, что они пишут. Должен сказать, что у меня нет такого ощущения.

Как правило, это глупцы.

Но знаешь, если ты думаешь, что это придёт только тогда, когда ты поедешь в другое место… Это всегда возможно.

Нет, я собирался в Гималаи не в поисках вдохновения – я знаю, что вдохновение есть везде! Нет, это не по этой причине, это из-за...

Из-за здоровья?

Да. Та история меня потрясла. Ты не знаешь всех подробностей, они отвратительны.

Но малыш,... я не стала всего рассказывать! Теперь он всем говорит, что вынужден был порвать с Ашрамом, потому что с ним плохо обращались.

А! Вот, что он говорит…

Он сказал, что никогда не говорил приписываемых ему слов, тогда я даже заставила N (1) поклясться, что он говорит правду… Х. утверждает, что он никогда не говорил, что мне осталось не больше двух месяцев (Конечно, такое он сказать не мог).

Да, конечно.

Нет и тени сомнения. Говорит ещё, что с ним несправедливо обошлись (он не называет твоего имени, он не называет имён, по меньшей мере, мне их не передают), что он был оскорблён, поруган, и ему пришлось порвать с Ашрамом.

Когда я после джапы пошёл с ним поговорить, я находился в состоянии абсолютного внутреннего покоя – абсолютного, не было… Просто у меня было ощущение, что ему нужно помочь, потому что он говорил такие вещи, которые наносят ему вред. Это чувство было очень сильным, то есть, чувство любви – любви, которая всё говорит чётко и без эмоций. Я разволновался потом, потому что у него тут же возникла неожиданная реакция! Тут я растерял все свои силы. Но я ему сказал… Действительно, в общем, если бы у него было малейшее… Даже никогда не занимавшийся йогой человек почувствовал бы, что я говорил от всего сердца, просто, вот так. Это почувствовал бы даже человек без духовной культуры. Как же он мог такое почувствовать!

Я не уверена, что он почувствовал именно это.

О! Послушай, это было настолько…

Нет, я не думаю, что он посчитал, что ты его оскорбил, или ещё что-то – я думаю, что это политика, малыш.

Когда Z. первый раз с ним поговорил, не так ли, он ему не сказал: «Я так не говорил», он ему сказал просто: «О! Не стоит заниматься светскими делами», и стал говорить о руке, которую хотел вылечить. В следующий раз он отрицал, что говорил о моём здоровье, тогда как… Третий раз… Понимаешь, по мере того как нужно было занять позицию, он отрицал, он просто говорил: «Нет, я так не говорил».

Он разорвал свои отношения с Ашрамом?

Он так сказал, но он так не сделал.

Естественно, он говорит, что сохранил в отношении меня всё, что чувствовал и видел. Он сказал, что хочет забрать из Ашрама свою янтру (2), но, в итоге, он её оставил. Он написал Z., что занимается его рукой. Он встречался с А. и с М. – это так забавно! М приехал в Ашрам, чтобы тут остаться, но, в конце концов,… он стал искать силу, я это чувствую. Этот М. посещал одного человека, который обладал силой, но неправильно её использовал, и он почувствовал нечто подобное у Х., он инстинктивно ищет силу. И вот он уходит!... Я совершенно не верю в то, что он привязан к Индии или Ашраму – он ищет силу.

Вот так. Знаешь, … для меня всё это просто комедия, она не имеет никакого значения – все-все эти дела. Единственное, что я ясно увидела, это нечто похожее на то, что почувствовал ты, то есть, если Х. должен остаться с нами в близких отношениях, то лучше ему научится не болтать… или, скажем мягче, не позволять говорить бессознательной части его существа.

Да! Но понимаешь, я ненавижу сплетни и никогда их не рассказываю, но некоторым людям он наговорил невероятные вещи. Я тебе не «доношу», потому что считаю, что это нечто… что-то, что я не люблю. Поэтому я с ним поговорил, в таких случаях я всегда обращаюсь вовнутрь, к глубокой любви, которую я испытываю, то есть, я пытаюсь помочь. У меня НЕТ иной реакции. Я его вижу в трудной ситуации и пытаюсь помочь. И я попытался.

Да, но понимаешь, с окружавшими его людьми…

О!

Это было неприемлемым, ему нужно было сохранить свою позицию.

А! Эти люди! Ты знаешь, я совершил открытия...

 Это потому, что ему нужно было сохранить свою позицию

(тишина)

Понимаешь, беда в том, что этот человек, в соответствии со своими принципами и воспитанием, не верит ни в прогресс, ни в трансформацию. Он считает, что при выполнении определённых условий можно получить сидхи (3) – и на этом всё. Мы получаем сидхи, и цель достигнута. Он достиг своей цели ещё до встречи с нами. А потом он вступил в тесные (он мог бы сохранить дистанцию), он вступил в тесные отношения с чем-то сложным (эти сложности были ни неизвестны и ни не желанны), что, по сути дела, представляет собой Силу прогресса – огромную силу прогресса! Я это увидела и спросила себя: «Как он это выдерживает?» Я думала, он будет держаться на расстоянии и не станет погружаться в эту обстановку, а он попробовал погрузиться, связался с некоторыми людьми, и когда он начал со мной медитировать (это он захотел, а не я), то вдруг что-то откликнулось… Это привело к конфликту. Одна часть его существа пришла в движение, а другая осталась неподвижной. Это привело к разобщению.

Чтобы реагировать так, как он, состояние сознания должно быть очень поверхностным. У него с тобой была достаточно глубокая связь, были моменты, когда он очень хорошо понимал, что ты из себя представляешь, потому что он мне это рассказывал, он знает. Как следствие, если бы он действительно находился в йогическом состоянии, даже если ты совершил что-то неправильное или неловкое, он бы улыбнулся! .Он бы сказал: «Это пылкость, не стоит обращать на это внимания».

Нет же! Мать, Бог знает, что я самокритичен, я спрашивал себя – я не допустил бестактности, я говорил очень спокойно. Очень спокойно. Я не думал его осуждать, наоборот, я говорил: «Давайте посмотрим…». Честно говоря, я не совершал ошибок.

Нет, ты совершил ошибку

Ну да, ты мне сказала ничего не говорить!

Да, потому что я видела. Ты не мог видеть, а я видела, что если ты с ним поговоришь, то это будет катастрофа! (Мать смеётся). И как только я это увидела, я сказала тебе: «Не говори».

Но я это сделал СОЗНАТЕЛЬНО, потому что решил, что ему нужно помочь.

Такому человеку, с таким рудиментарным уровнем культуры помочь НЕВОЗМОЖНО. Тем более, что всё его умение зиждется на знании, которое отрицает развитие. Так как же ему можно помочь развиваться?

В конце концов, что будет, то будет, и это, наверняка, будет лучше для всех, включая его самого!. (4)

Но, с этого момента у меня установился контакт с некоей областью ментальной деформации, которая немного… bewildering (смущает). Я заметила, что говорю нечто для меня ясное, как родниковая вода, а потом…

(тишина)

Он стал объектом особого внимания Милости, которая отправила его в мир, внешне ему не соответствующий. Это значит, что за несколько лет он проделал путь нескольких жизней, это было немного трудно. Действительно, за несколько лет он внутренне преодолел путь многих жизней. А потом он был поставлен перед необходимостью очень большого рывка в развитии, тем более трудного, что ментально он не был ни принят, ни предусмотрен. Поэтому он не понимает, бедняга. Если бы я могла его взять на ручки, как малыша, не так ли, и сказать: «Бедняжка, мой малыш…», ему стало бы лучше. Но это невозможно – присутствует целая духовная конструкция. Поэтому я это делаю издалека, без слов, в тишине, вот так. Но что может преодолеть эту коросту? – я не знаю!... Единственное, что я постоянно говорю: Божественной Любви неведомы никакие человеческие недоразумения и неясности. Вот так. Увидим. «Там, где есть божественная Любовь, человеческие недоразумения и неясности существовать не могут, их просто нет».

Это единственное решение.

Но нельзя примешивать ни йоты ума – малейшая ментальная активность портит всё.

И на всё смотреть с чистой улыбкой.

(тишина)

Он установил связь с опасной Благодатью – благодати могут быть опасными… Я знала это с самого начала. Посмотрим… Это может зависеть от одной, одной…минуты озарения: хорошо, если что-нибудь преодолеет эту коросту, тогда он будет в полном порядке.

Как решит Господь. (5)

(тишина)

Есть способ - слишком человеческий способ - смотреть на вещи, в результате которого я предстаю ОЧЕНЬ опасным человеком, очень опасным. Сколько раз это высказывалось… Сюда приезжала разочаровавшаяся в любви англичанка, она приехала в Индию за «утешением», потом она оказалась в Пондичерри. Это было в самом начале (мои разговоры с ней легли в основу «Conversations» на английском языке, потому что мы с ней беседовали на английском, а потом я их перевела, или, скорее, переговорила на французский (6)). Через год пребывания здесь эта женщина с отчаянием мне сказала: «Когда я приехала сюда, я ещё была способна любить людей и иметь по отношению к ним добрую волю. А теперь, когда я стала сознательной, я полна презрения и ненависти». Тогда я ей ответила: «Идите дальше». А она мне сказала: «А, нет! С меня хватит!» И потом добавила: «Вы очень опасный человек», – это потому что я делала людей сознательными! (Мать смеётся) Но это правда! Если начал, то нужно идти до конца, нельзя останавливаться на пути – на пути это становится тяжким.

Я не делаю это специально.

В сущности, я ничего не делаю специально. Это вот так (раскрытые руки): Ты так захотел, Господи…

Я ничего не могу.

Вот.

*

*    *

То, что я говорю, становится всё более сложным…

Может быть, лет через пятьдесят люди поймут!

(тишина)

Мне кажется, я похожа на высиживаемое яйцо… это значит, что нужен какой-то инкубационный период, нет?

Я всё больше замечаю, что в этот раз люди были охвачены паникой, они решили, что я умру – я могла умереть, если бы так захотел Господь. Но… это была такая смерть, это точно – точно-точно-точно – но я этого не говорю, потому что, … словом, нужно уважать человеческий здравый смысл!

Ещё немного, не так ли, и я скажу, что я умерла и… воскресла. Но я этого не скажу.

Очень многие люди молились, давали клятвы, что если я не умру, то они отправятся в паломничество – это очень трогательно.

Это позволяет мне оценить мою ситуацию. У меня нет ничего общего с болезнью, которую лечат! Я не могу вылечиться! – это трансформация. В любой момент, если Господь решит, что это hopeless (безнадёжно), то это будет hopeless, и всё будет закончено, и неважно, что произойдёт. Если Господь решит, что мы доведём опыт до конца, то мы доведём его до конца.

Этот способ видеть, чувствовать, реагировать действительно принадлежит другому миру… Если бы я не блюла ментальный покой людей, я сказала бы: «Я не знаю, жива я, или мертва». Потому что есть жизнь, некая вибрация жизни, которая не зависит от… Нет, я это скажу иначе: способ, которым люди ощущают обычную жизнь, что они живы, тесно связан с ощущением самих себя, с ощущением тела и самих себя. Это ощущение полностью устраняется. Устраняется то, что люди называют «я живу», тогда, как же можно сказать, я живу, или я не живу?. Этого БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, оно полностью устранено. Той ночью (7) оно было окончательно сметено, и больше никогда не возвращалось. Это кажется невозможным… Поэтому, сказать, так же как люди, «я живу» - я не могу. «Я живу» - это совсем другое.

Лучше это не записывать, потому что они зададутся вопросом, не лучше ли будет меня ментально полечить?

(Мать смеётся)

Но это тоже не имеет значения!

(тишина)

Появилось ощущение силы, такой огромной, такой свободной, такой независимой от любых обстоятельств, любых реакций, любых событий. Так или иначе, это не зависит от этого тела. Это другое… другое.

Единственное, что зависит от тела, это способность говорить, выражать – кто знает?... (Мать долго смотрит на ученика, как если бы она рассматривала неизвестную возможность)

А! На сегодня хватит.

Помолчим пять минут? (для медитации)

Скажи мне очень-очень честно, тебе это помогает или нет (медитация)?

Ты можешь мне сказать всё, что угодно, ты можешь мне сказать, что тебе это не помогает, ты можешь сказать, что тебе это вредит, ты можешь мне сказать всё, что угодно! Это не имеет значения, я к этому совершенно не чувствительна.

Милая Мать, нет…

Ты ничего не чувствуешь? – ничего.

Всё время одно и то же. Это очень… очень спокойно, ясно, но ничего не происходит.

Ты думаешь, что-то должно происходить? (Мать смеётся) Я столько лет работала, чтобы ничего не происходило!

Это так трудно, чтобы ничего не происходило.

Ну да, я именно работал (если можно так сказать), я занимался этим все эти годы. Я прочитал у Шри Ауробиндо: ментальная тишина, спокойствие, покой. Я работал над этим. То есть, я думаю, что у меня получилось – когда я медитирую, всё спокойно.

О, да!

Всё неподвижно, но ничего нет!

Что-то должно быть?

Тогда что!?

Если что-то есть, то нет покоя!

Должно быть что-то другое! Я думал, что…

Ооо!... Что-то другое?

Для меня спокойствие, это просто отправная точка. Там что-то появляется, нет?

Я всё время сетую, когда что-то появляется, и исчезает покой.

Если бы, например, в этой неподвижности у меня было видение Матери, что Она была здесь, как… Да, что Она меня знает, что Она близка, что Она знает о моём существовании! – если бы была связь, это бы всё изменило! Если бы я мог сказать: я закрываю глаза и вижу её, как, например, Рамакришна, у него такая связь была. Не знаю, тогда бы изменилась вся моя жизнь, у меня была бы связь с ЧЕМ-ТО. Это не была бы тишина, тишина, тишина…

Но это идёт с нижнего уровня. Нужно…

С нижнего уровня?

Зримая, конкретная, ощутимая связь бывает в сознании… (я говорю «нижний» не пренебрежительно), я имею в виду более материальное сознание. Это в витальном. Это в витальном. Опыты Рамакришны происходили в витальном.

Не знаю, это придаёт жизни смысл, она наполняется!

Да-да…Но в витале… Твоему виталу для этого нужна долгая подготовка – это придёт, но…но я не думаю, что ты получишь удовлетворение, на которое надеешься. Я бы хотела, чтобы ты взял и вышел в супраментальный свет с ОЩУЩЕНИЕМ вечной полноты. Тогда, да, можно что-то почувствовать… Но это не обязательно будет форма. Есть люди, которые видят формы, но это не обязательно формы.

(тишина)

Может быть, это недопонимание! (Мать смеётся) Я думала, что ты хочешь…

(тишина)

Ну что, малыш, если ты хочешь именно этого, то, для того, чтобы привнести в твой витал и твоё эмоциональное существо великий покой, тебе нужно много работать. Нельзя, чтобы такие события, как эти (Х.) могли тебя побеспокоить, сделать больным и всё такое прочее. Только тогда ты сможешь это получить.

Озарение, да (однажды, в Бриндабане, оно у тебя было (8), у тебя был такой опыт), это возможно. Но тебе нужно постоянство.

Ладно.

(тишина)

Я всегда этого хотела: когда вдруг оказываешься в высшем Свете, в Вечности, в Бесконечности, а потом приходит восхищение, которое затем становится обычным состоянием.

Это что-то. Это то, что я хотела тебе дать.

Ладно.

Я не знаю.

Представь себе: для меня это проще, чем другое!

Ладно, попробуем. Попробуем.

(тишина)

О! Ты хочешь, чтобы Она тебе сказала, что знает тебя, но Она тебе это говорит. Она много раз тебе это говорила!

Ты хочешь, чтобы Она тебе сказала: «Ты мой»?

Ты хочешь ЕЁ ВИДЕТЬ?

Да (9)

(медитация)

(1) – один из тех денежных людей, кто распространял мнимые речи Х.

(2) – янтра: тантрический символ, служащий для призывания или заклинания богов, богинь, существ иного мира.

(3) – сидхи – реализация (иногда ещё оккультные силы).

(4) – мы не знаем, каков итог у других, но нас этот инцидент окончательно и бесповоротно привязал к Матери и заставил оценить бессмысленность тонны дисциплин, которые попросту вас лишают свободы в «реализации» - любая реализация, это тюрьма, за исключением супраментальной, которая легка, как воздух. Что касается денежных людей, кажется, они преуспели в своём злословии, целью которого было посеять раздор между Х., Матерью и нами, чтобы строить козни в своё удовольствие.

(5) – учитывая отрывочный характер записи первой части этой беседы, мы её не приводим.

(6) – «Conversations with the Mother», позже получившие название «Беседы 1929».

(7) – ночь с 12 на 13 апреля.

(8) – Бриндабан: город Кришны, где он играл с гопи (девочки-пастушки, прим. перев.)

(9) – существует аудиозапись второй части этой беседы.

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна: http://supersoznanie.com