(Одна ученица попросила у Матери разрешение привести орангутана, чтобы он «участвовал в образовании)

Некоторые уже протестовали против Тота (первая обезьянка ученицы), если будет урангутан, ко мне будут претензии!.. Потому что, естественно, домашние его боялись, даже соседи, словом, они не считали это приятным. Как-то раз Тот вошёл в комнату, а няня начала кричать, прибежал сосед (хорошо, что он достаточно рассудительный), он был спокоен и, вероятно, просто достаточно строго посмотрел на Тота. Тогда Тот спокойно ушёл. Но в другой раз, когда Тот недоволен, он рвёт простыни, или не знаю что. В конце концов, сосед пришёл ко мне и рассказал этот случай (это было давно), я ему сказала: «Вы ничего не понимаете! К счастью, вы по своей природе спокойны, но животные чрезвычайно чувствительны к чувствам, которые вы испытываете, или к ощущениям, которые у вас есть: если вы напуганы, они немедленно испугаются; если вы разозлитесь, они немедленно разозлятся; а если вы добры, милы, приветливы они будут добрыми, милыми, приветливыми». Он всё понял и с тех пор всё хорошо. Но он не один в доме... Орангутан, он большой, не так ли!

На самом деле, этот Тот замечательный. Я тебе рассказывала, что произошло, когда я его увидела первый раз? (И я сильно настаивала, я спросила у Y.., учила ли она его, а она ему абсолютно ничего не говорила, - ничему не учила, ничего не говорила). Он пришёл вместе с ней, и как только он меня увидел (он был на руках у Y.), он сложил ладони! А потом он со мной разговаривал. Его рот шевелился: звуков слышно не было, но его рот шевелился. И ещё выражение... Тогда я его похвалила, и он сразу прыгнул мне на колени, затем он прижался ко мне и... погрузился в полутранс, - больше не двигался, был неподвижный. Так продолжалось, по меньшей мере, пять минут. Через пять минут я подумала: «Всё таки, он не может всё время здесь находиться, ему лучше уйти!». Тогда он открыл глаза и ушёл!.. Это гораздо более сильная восприимчивость, чем у человеческих существ. Потом он посмотрел вокруг, посмотрел в окно, он, наконец, заинтересовался этим местом. Затем он опять посмотрел на меня и снова вернулся ко мне на колени, он прижался к моему плечу.

Я спросила (гораздо позже, через год), я спросила у Y., была ли у него привычка приветствовать, складывая ладони, она мне сказала: «Он никогда так не делал, он так сделал только с тобой». Конечно, это особая чувствительность. Обезьяна с абсолютным доверием вот так прижалась ко мне, не так ли.

Сейчас он очень большой, зрелого возраста, у него зубы... зубы как у леопарда, клыки как у леопарда. Но он ласковый, как агнец. Но орангутан...

Она хочет, чтобы М. привёз ей орангутана из Новой Каледонии. Ты представляешь М, который ведёт орангутана за руку!.. Это мило! (Мать смеётся)... А если бы он привёл его ко мне в комнату!

Но животные действительно очень милые. Должна сказать, что мы очень хорошо друг друга понимаем. У них нет той перверсии, которую ментальная активность привнесла в человеческое сознание (за исключением тех, кто жил с человеком). Но те, кто приходит из дикой природы, обладают простотой, своего рода очень милой невинностью. И странной восприимчивостью, не так ли, гораздо более спонтанной, чем человеческая восприимчивость.

Теперь всё изменилось, есть целая раса маленьких детей (я тебе это говорила), которая очень восприимчива. И они очаровательные. Они очаровательные.