(Так как наши письма исчезли, мы не знаем, о каком «огорчении» шла здесь речь, вероятно, о некотором образе жизни, который нам трудно принять, или, может быть, о нашей неспособности принять жизнь мира таким. какой он есть, и о нашей склонности убегать наверх, если только это не провалы, и мы спрашиваем у Матери, следует ли нам начать писать новую книгу «Саньясин», в которой мы попытались бы избавиться от некоего неприятия жизни такой, какая она есть)

Скажи мне, из-за чего ты расстроен? (1)

Потому что... если ты заметил, что есть к чему стремится, то не стоит переживать. Это когда есть к чему стремиться, а мы этого не видим, тогда нужно переживать!

Я внимательно посмотрела, и действительно, может быть, что когда ты будешь писать эту книгу, ты избавишься от чего-то, что мешает, - такое возможно. Но я  надеялась, что это может уйти просто благодаря внутреннему движению,  но когда я вчера получила твою записку, я хорошо посмотрела и сказала себе: «Да, наверное, это необходимо».

У этого есть недостаток, но у этого будет и преимущество... я не говорю о внешних недостатках, ничего не поделаешь, нам все равно придется это уладить (2) Я говорю о тебе самом: это почти гипнотически фокусирует тебя на этой части твоего существа, которая... почти замурована в форму, в форму выражения. то есть «автор», «писатель». Однако, я знаю, это очень ясно, твоё внешнее существо в значительной степени было сформировано для этого, но с высшей точки зрения, скорее как средство, нежели как цель.

Твоя книга о Шри Ауробиндо исключительная со всех точек зрения, не так ли, и она стала своего рода максимумом в выражении. Кроме того, Шри Ауробиндо всегда был здесь, когда ты писал. Когда это пришло, у меня появилось ощущение вершины, которая не может быть превзойдена... Поэтому я больше не думала о других книгах: моё сознание отталкивалось от этой книги о Шри Ауробиндо и направлялось к чему-то другому, более полному. Но когда я вчера прочитала твоё письмо, я сказала себе: «В конце концов, действительно может быть что-то, что должно быть выражено, возможно, это будет правильный способ покончить с прошлым, которое задерживается».

Именно это я хотела тебе сказать.

Если ты должен это сделать, то лучше это сделать, и сделать это с той мыслью, с тем стремлением, что целое состояние сознания должно быть выражено, чтобы отправиться в прошлое, чтобы не цепляться за твоё нынешнее сознание.

А не может ли это также быть способом низвести истину, силу истины, другим способом, но так, как это было с книгой о Шри Ауробиндо?

Это возможно. Это возможно... (смеясь) я скажу тебе это потом!

Всего лишь два дня назад я писала кому-то (кому-то, кто немного увлечён аскетическими идеями), и сказала этому человеку: «Такие мысли - такие мысли и такие действия  - с духовной точки зрения принадлежат аскетическому верованию, но оно перестало быть истинным». Я это сказала с ужасной силой: ОНО ПЕРЕСТАЛО БЫТЬ ИСТИННЫМ. И я увидела, что в определённый момент земной истории это было необходимо для того, чтобы получить определённый результат, но теперь ОНО ПЕРЕСТАЛО БЫТЬ ИСТИННЫМ.

Вот так. Оно уступило место более высокой и более всеобъемлющей истине... С этой точки зрения, очевидно, твоя книга может стать выражением этой новой силы.

Это возможно, это не может быть абсолютно невозможным.

Я хотел бы дать самое совершенное выражение целому миру духовного мышления и существования, и одновременно я хотел бы его разрушить - не «разрушить», но показать, что это всего лишь одна сторона, одна часть.

Да, это так.

(тишина)

Я также почувствовал, что нужно ещё написать кое-что другое, нужно взять всю твою Агенду, как я это сделал для Шри Ауробиндо (мне это очень ясно приходило много раз), взять всю твою Агенду с самого начала, и затем... Ты знаешь, прежде чем написать эту книгу о Шри Ауробиндо, я взял и перечитал все его произведения, и пока я читал, мне как будто говорили: «Этот отрывок... этот отрывок... этот отрывок...» Я выбирал самые разные отрывки. А потом, когда я писал, все эти избранные отрывки автоматически смешались с тем, что мне приходило. И у меня возникло такое же ощущение по отношению ко всей этой Агенде: мне нужно всю её перечитать с тем же сознанием и взять какое-то количество отрывков, которые затем кристаллизуются в книгу.

Да, но не сейчас - не сейчас. (3)

Да, не сейчас, я хорошо чувствую, что это не сейчас.

Это не сейчас. Это не сейчас, это позже.

Нет, что касается меня, если ты напишешь эту книгу, мы увидим, потому что это зависит от... Если эта Истина нисходит, что же, она низойдёт, и тогда ты автоматически её выразишь. Можно стремиться к тому, чтобы так и было. Но мы не можем сказать прежде, чем это произойдёт.

Во всяком случае, совершенно точно, что эта книга может стать для тебя ступенькой, чтобы ты поднялся над прошлым и преодолел некоторые трудности своей природы. Тогда, с этой точки зрения, я, естественно, немедленно присоединяюсь.

Тогда проблем больше нет, остаётся только сделать.

Кажется, в твоём сознании остаётся сомнение?

Даже с этим сомнением колебаний нет, я хотела тебе сказать: «Сделай это».

Это скорее вопрос тонкого порядка: знать, действительно ли «вещь» здесь, во внутренних или высших мирах, и я должен это сделать, или же это решение моего «писательского эго», которое хочет писать?

Вещь здесь... (как объяснить?)

Вещь здесь в своей старой форме (4). Что тебе есть, что сказать, в этом нет и тени сомнений, и что ты это скажешь, в этом нет и тени сомнений, но прежняя форма осталась из-за... определённой трудности, на которую ты жаловался в своём письме, и которая продолжается. И это для того, чтобы одновременно избавиться от определённого состояния сознания и, да, от определённой трудности. Твоё истинное сознание, не так ли, сознание твоего истинного существа находится на очень быстром подъёме, а в тебе есть что-то, что этого не замечает и задерживается, и из-за этого ты себя плохо чувствуешь, и очевидно, что писать, это хороший способ (вероятно, лучший) от этого избавиться. Выражая его, мы это исторгаем из себя, а потом всё, оно устранено. Это ФОРМА, понимаешь, это только форма, это всегда одно и то же: сущность и дух, а потом форма, сейчас ты стрелой поднимаешься вверх, но ты этого не знаешь, потому что нечто остаётся вот таким, жёстким, зажатым, и это только форма. Так вот, лучше от этого избавиться; для тебя это самый естественный способ проявления формы, состояния сознания и трудностей, всего вместе, одновременно с написанием книги.

Я в этом уверена, потому что большую часть ночи провела в наблюдении.

Да, это хорошо, сделай это. Несомненно, это будет очень интересная книга, прекрасная, которая будет полезна многим людям, в конце концов, это не... По нашему мнению, это вторично.

А теперь, не так ли, во всяком случае, во Франции, в Германии, в США и здесь ты воспринимаешься как «автор книги о Шри Ауробиндо»: это будет новая книга от «автора книги о Шри Ауробиндо». И, значит, у тебя будут читатели. Для меня это всё второстепенные вещи. Но от этого они не менее истинные.

Но, что меня интересует... Единственное, что я могу сказать в защиту профессии писателя, это то, что для меня писать, это как мантра: это воплощение вибрации истины.

Да.

Это истинная функция.

Да, да.

Без «этого» мне не интересно.

Это несомненно так.

Но есть одна вещь... Даже будучи писателем (ты, в твоей нынешней форме и будучи писателем), то, что ты хочешь привлечь на землю и выразить, ты можешь это выразить разными способами. БУДУЧИ ПИСАТЕЛЕМ: во множестве разных форм. Сейчас мы занимаемся особой формой, которую ты создал, так вот, что делает эту форму полезной, так это то, что для меня (возможно, я скажу немного вульгарно) она может служить киркой, понимаешь, для того, чтобы искоренить вещи, которые ты хочешь выбросить из своего сознания: некий способ существования твоего сознания, который уходит в прошлое. И тогда, после этого, ты поднимешься до выражения высшего порядка.

И заметь, что если смотреть на проблему с земной, человеческой точки зрения, то она в полной мере связана с вещами, которые могут быть очень полезны человечеству; если бы ты был «гуманитарием», я бы сказала тебе: в этом нет и тени сомнения, это может быть очень полезно.

Поэтому я тебе сказала, что тщательно это рассмотрела прошлой ночью и пришла к следующему выводу: это нужно сделать. Вот, это всё.

Но без огорчений - без огорчений, (5)

Обнаруживать препятствия, недостатки, сопротивление в своём собственном существе, в своём собственном сознании, это не поражение, это большая победа. И нечего горевать, нужно радоваться.

Недостатков полно!

Да! (Мать смеётся) Да, я это хорошо знаю, у нас у всех полно недостатков.

Я даже не могу жить!

Это правда! (Мать смеётся) Именно поэтому твоя трудность ещё сопротивляется, иначе бы она давно ушла. Она должна уйти. Она уйдёт, но... у неё есть определённое право задержаться, которое дано... да, некоей позицией твоего сознания по отношению к жизни. Это как раз часть того, что я видела.

А! Пусть всё прошлое будет растворено, выброшено вовне - выражено и выброшено: "Кончено, теперь всё кончено, у меня больше нет с вами ничего общего: я вас породил».

Заметь, что это очень хорошо, очень полезно для многих людей, у которых недостаточно такого сознания (6). В мире нет ничего ненужного, но вещи должны находиться на своих местах. Когда мы сами задерживаемся на осознании, которое должно быть превзойдено, это превращается в поражение – нужно только не задерживаться! Нужно только его отбросить и затем использовать как трамплин, чтобы прыгнуть повыше, и всё. Я так это вижу. Я так вижу всю неспособность, все поражения, все failures (неудачи), я их так вижу: «Хорошо, это трамплин, раз! - мы прыгнем, теперь мы это преодолеем».

Когда делаешь работу, которую делаю я, и взаимодействуешь с мелкими реакциями физического тела, наиболее материального сознания... это было бы абсолютно обескураживающим и отвратительным для любого, у кого есть идеал. Но это... это вот так, это вот так, оно должно измениться - мы здесь для того, чтобы это стало другим. И пока мы это не осознаем, оно никогда не изменится. Значит, надо радоваться, когда мы это осознаём, вот так.

Все открытия, это всегда милость - чудесная милость. Когда мы обнаруживаем, что ничего не можем, когда мы обнаруживаем, что мы идиоты, когда мы обнаруживаем, что у нас нет никаких способностей, когда мы обнаруживаем, что мы такие маленькие, жалкие и глупые, ну что же... «О, Господи, как я Тебе благодарен, какой Ты добрый, что мне всё это показал!». И всё кончено. Потому что с той минуты, как мы это обнаруживаем, мы говорим: «Теперь это Твоё дело. Ты сделаешь всё необходимое, чтобы оно изменилось». И самое чудесное во всём этом, что оно меняется! Оно меняется. Когда мы делаем вот так (жест подношения вверх), искренне: «О! Забери это, забери это, забери это, избавь меня, позволь мне... быть только Тобой».

Это чудесно.

Вот так.

(1) - мы почти полностью убрали запись этого разговора, посчитав его слишком конкретным и личным, за исключением первого абзаца в начале и всего конца. Но наши записи остались нетронутыми.

(2) - недостаток времени, затрачиваемого на написание книги.

(3) - это произошло через восемь лет, когда ученик написал свою «трилогию» о Матери.

(4) - первый вариант «Саньясина», который должен был представлять собой своего рода греческую трагедию с хором.

(5) - запись возобновляется здесь, за исключением небольшого фрагмента.

(6) - отказ от мира, такого, какой он есть, и восхождение вверх.

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна http://supersoznanie.com