Как у тебя дела?

Я не понимаю, где я, совсем.

Ты никакой.

Да, я совсем ничего не понимаю

Никакой. То, что по-английски называется dull. И тебе (смеясь) очень трудно не быть раздражённым.

Почему? Что случилось?

О! Ничего (Мать смеётся). Ничего определённого. Такое ощущение, что если тебя тронуть, то ты взорвёшься!

Я на самом деле ничего не понимаю. Не понимаю. У меня есть абсолютная вера в Иное – это всегда, это неизменно. Но, … у меня ощущение, что нет движения вперёд. Я ничего не вижу ни впереди себя, ни позади, ничего. Не знаю, я здесь уже много лет, и у меня нет ощущения, что я хоть сколько-нибудь продвинулся вперёд – я ничего не вижу. Я не теряю веру, потому что это единственное основание, чтобы жить. Без неё я бы покончил с собой, если бы не было уверенности в существовании Иного. Но практически…

Такие периоды бывают.

Но, для вселения уверенности, нет ничего, что бы сказало, что прогресс есть: «А! Да, вы на верном пути». Ничего.

Вероятно, должно быть достигнуто что-то в себе, то есть, само состояние представляет то, что должно быть достигнуто. Потому что… я как-то говорила тебе, не так ли, что у меня был великолепный опыт в телесном сознании (1) – в этом таком невыразительном, да, таком dull сознании в материальном мире, когда у нас есть ощущение чего-то неподвижного, неизменного, неспособного к ответу, что можно прождать миллионы и миллионы лет, и ничего бы не изменилось. И этот опыт стал следствием достаточно неприятного события – чтобы что-то начало шевелиться, нужны катастрофы, это очень интересно! Не только это, но и малейшее воображение (если это можно назвать воображением) всегда имеет катастрофические последствия. Если оно что-то предвидит, то это всегда худшее. И даже самое маленькое, самое жалкое, самое дрянное худшее – это всегда худшее. И это…. действительно, это самое отвратительное свойство человеческого сознания и материи, и я уже несколько месяцев погружена в это. Мой способ находиться там, это проходить одно за другим через все возможные болезни, все возможные физические неприятности.

Я тебе говорила, что последнее время всё действительно стало немного… неприятным, опасным, и я час-полтора делала садхану, вот так (Мать сжимает кулаки), удерживая это тело и телесное сознание. И всё время, пока Сила работала внутри (это как месить очень плотное тесто), было что-то, что говорило: «Видишь, ты больше не можешь отрицать, что чудеса бывают». Это было сказано этому сознанию (не мне, естественно), этому телесному сознанию: «Видишь, теперь ты не можешь отрицать, что чудеса бывают». Ему пришлось увидеть – оно стояло с открытом ртом «А!», как дурачок, которому показывают небо! Но оно было таким глупым, что даже не радовалось этому открытию! Но ему пришлось увидеть, это было у него под носом, и оно не могло выкрутиться, ему пришлось это признать. Малыш, как только я прекратила принуждение, оно тут же всё забыло!

Я, конечно, помню весь опыт, а оно забыло. Как только появилась небольшая трудность, даже просто тень, воспоминание о трудности, то сразу началось: «О! О! О! Что же будет?» То же беспокойство, та же глупость.

Поэтому, я понимаю, что нужно продолжать.

Неприятно то, что для того, чтобы это всё встряхнуть, мне приходится переживать достаточное количество неприятных физических моментов. И ты знаешь, я понимаю, каково другим! Потому что я никогда не теряю ни сознание, ни контакт с… не со Знанием, но с совершенным ОПЫТОМ отождествления. Это только работа здесь, в Материи, такая. И я понимаю тех, кто живёт так изо дня в день, от минуты к минуте, для кого это не является постоянной, ежесекундной, совершенно осознанной и добровольной работой… и с желаниями тела, не так ли. Бедное, несколько раз я его заставала за тем, как оно плачет, как ребёнок! И оно взывало: «Как отсюда выйти?» Поэтому, те люди, кому удалось иметь внутреннюю реализацию, говорили: «Это невозможно» Это их невозможно! – я знаю, что это не невозможно, я знаю, что это будет, но… Сколько на это потребуется времени – я не знаю.

У меня ощущение… мне кажется, что если мы начинаем спешить, торопиться, хотим двигаться немного быстрее, то всё стопорится, становится как камень – возвращается к состоянию камня. Для того, чтобы камень стал человеком потребовалось много времени… Мне это не нужно. Нельзя превышать некое нетерпение, даже не нетерпение – некое усилие. Если его превысить, то всё каменеет. Я понимаю реализовавшихся людей, испытавших счастье реализации – они дают этому пинка и говорят: «Я обойдусь без этого».

Что всё время и случалось.

Но я так не могу.

Я всегда поступаю так, я говорю: «А! Что же, хорошо, теперь я… (я это говорю Господу с улыбкой), если Ты решил, что теперь мне нужно уйти, я с удовольствием уйду».

Если бы Он раздавал оплеухи, Он бы мне её дал! Я это знаю, не так ли, я это хорошо чувствую, даже говоря это.

Это просто для того, чтобы быть уверенной, что сознание находится в состоянии абсолютной ровности, это значит, что бы там ни было, то или другое, мне это абсолютно безразлично. То, что Ты хочешь - спонтанно, полностью и исключительно – Моя Воля. Я специально говорю «Моя Воля», чтобы показать, что существует полное согласие – это не подчинение, тут нет ничего общего с подчинением, это вот так (жест полной сдачи). И, несмотря на это, большого успеха нет.

Да, вдруг, внезапно, … вот пример (кажется, что это совсем не имеет никакого значения, но когда это есть…), неожиданно начинающий появляться сознательный контроль за той или иной работой тела позволяет ощутить момент, когда сознательная воля начинает это всё контролировать – это на подходе. Но это совсем маленькое, слабенькое начало. И малейшее ментальное вмешательство старого портит всё. То есть, старый способ обращения со своим телом: мы хотим и то и это, мы хотим его заставить делать то и заставить… - как только это появляется, всё останавливается. Останавливается развитие. Нужно находиться в состоянии блаженного единства, тогда, … тогда мы замечаем начало новой работы тела.

Но это такое тонкое действие! Сущая мелочь, совсем маленькая, портит всё – просто действие обычного функционирования, когда мы по привычке соскальзываем туда (это такая мелочь, это не то, что легко заметить, это тонко-тонко-тонко, нужно быть очень-очень-ОЧЕНЬ внимательным), если такое происходит, то всё останавливается. Тогда нужно подождать. Нужно подождать, пока это не прекратится, то есть войти в медитацию, в созерцание – повторить весь путь. И когда мы улавливаем Это, когда мы можем оставаться в нём несколько секунд, иногда несколько минут (если несколько минут, то это замечательно)… а потом опять всё стопорится, и нужно всё начинать сначала.

Я говорю это не для того, чтобы ты впал в уныние, но чтобы сказать, что, действительно, нужно иметь терпение. Единственно возможное, это делать это в некоем безучастном состояние: НЕ ЖДАТЬ результата, если мы ЖДЁМ результат, то мы впускаем действие эго, которое портит всё.

Я уже давно говорила тебе, что мы ОЧЕНЬ близки – уже давно.

Когда люди меня спрашивают, я им отвечаю (чтобы что-нибудь ответить): «Увидим». Это не значит, что я не знаю – я прекрасно знаю, как это будет (смеясь). Но, я не знаю – когда! Этого я не знаю. Даже сей час не знаю, когда это будет.

Потому что то, что хочет знать, это что-то, что спешит.

Нет, малыш, нужно быть святым! (Мать сильно смеётся)

(ученик морщится)

Да, и я тоже нет!

Я тоже так говорила! Когда Шри Ауробиндо был здесь, я всем говорила: «О! Я не святая и не хочу ею быть!» И вот, что со мной случилось!

Нужно быть святым без святости.

Никакой святости.

Знаешь, все правила, которые нам предписывают: «Главное, не делайте этого, прежде всего, делайте то, не забывайте это», как, например, омовение, позы, питание, их целая куча (целая куча «нельзя то, нельзя сё, а потом это и то»), всё это сметено! И до такой степени сметено, что иногда они становятся препятствием. Особенно то, что рекомендуется прежде всего: «Прежде всего, делайте это, прежде всего, делайте то» (или поза, или что-то), это становится препятствием. Я даже не смею это говорить, но, например, это постоянство во времени, в одно и то же время совершать омовения, в одно и то же время и всегда одинаково делать джапу, всё это. И я отлично вижу, знаю, что это Шри Ауробиндо создаёт мне самые разные глупые препятствия – препятствия, от которых я могла бы избавиться за секунду размышлений. Он их так создаёт, что кажется, что играет! Это как в том афоризме, где он говорит, что поссорился с Господом, и Господь окунул его в грязь, ты помнишь? (2) У меня точно такое же ощущение! Он мне ставит палки в колёса и смеётся. Тогда я говорю: «Хватит, достаточно, мне всё равно! Я делаю всё, что Ты хочешь, меня не заботит, делаю ли я это или не делаю, делаю ли я это так или эдак …» Всё это исчезло, рассеялось, как дым.

Что стало постоянным (я не должна бы об этом говорить, потому что это ещё притянет ко мне неприятности), но, в общем, то, что пытается быть постоянным, так это РАЗЛИЧЕНИЕ. Все обстоятельства, вибрации, взаимоотношения, всё, что приходит извне, что откликается, всё расставляется по своим местам. Ежесекундное различение. Я замечаю, откуда что приходит, почему, какое действие это оказывает и к чему это приведёт. Это происходит всё чаще, становится постоянным, автоматическим – как состояние.

Это единственное, в чём очень заметен прогресс. Я надеюсь, что то, что сказала, не создаст мне дополнительных трудностей!

Но, всё нетерпение и раздражение… словом, если вам становится легче. Есть люди, которым это необходимо, как отдушина. Но это вас заставляет терять много времени.

Однажды я была такой напряжённой, и это стало, как говорится, настолько «нестерпимым», что что-то в физическом витальном вошло в такое состояние, которое обычно воспринимается как гнев (он полностью контролировался, в том смысле, что был как отдушина, и во всех своих вибрациях воспринимался именно так). Я была в ванной совсем одна, никто меня не видел. Я не помню, что схватила, и бах! Об пол.

Ох! Мне стало легче.

Вот так.

Между тем, что же нужно делать? Делать что?

Я говорю тебе то, что делаю я – я говорю Господу: «Хорошо, если это так, то я больше не буду ничего делать, я предаю себя в твои руки и жду». Я это делаю реально (чуть не сказала материально), конкретно, и я больше не двигаюсь «Всё сделаешь Ты, я ничего не буду делать». И я действительно остаюсь в таком состоянии. Тогда сразу приходит великая радость, и я больше не шевелюсь.

Я переполнена материальной работой, не так ли, письма, люди, дела, которые нужно уладить, решить, организовать. Всё это валится на меня со всех сторон и пытается забрать у меня всё моё время и всю мою энергию. Иногда этого становится слишком много. Тогда, если этого слишком много, я говорю: «Хорошо, а теперь, Господи, я вверяю себя в Твои руки». И я там, я больше ни о чём не думаю, ничем не занимаюсь и… я нахожусь в Блаженстве. Обычно, минут через десять, всё хорошо!

Трудность в том, что отсутствует ментальный инструмент. Раньше, когда он был, можно было предпринять то, сделать это, но я не могу заставить его работать, и ничто не может заставить меня двигаться!

Конечно. Но это большой успех.

Нет же! Потому что есть вещи, которые я должен был бы сделать.

Нет.

Нет, это большой успех. Это огромное достижение.

Да, но у меня ощущение безделья, например…

Да.

Я делаю то, в чём есть острая необходимость, потому что это должно делаться, иначе… Мне не хочется включать ум, мне хочется другого.

Ну да! Спасибо, Господи, говорю тебе, это огромное достижение. Ты должен бы радоваться

Да, но я практически ничего не делаю.

А что тут такого!

Ты можешь лечь на коврик и смотреть на цветок или на небо, если тебе его видно, в случае необходимости (насмешливо) выкурить сигарету и оставаться таким расслабленным. А если ты занимаешься пранаямой, то вместе с этим «расслаблением» ты заметишь, что становишься очень сильным – накапливаешь, накапливаешь, накапливаешь энергию. Усилия не будет, ты будешь делать это играючи.

Это старая привычка. Старая привычка бояться лени. Мне потребовалось… Но Шри Ауробиндо меня быстро от этого вылечил. Так было до встречи с ним. И первое, что он сделал – удар по голове, ушла вся активная деятельность, полная тишина, было покончено со всеми ментальными конструкциями, со всеми ментальными привычками!... Мгновенно.

Я позаботилась о том, чтобы это не вернулось.

А потом…

Он говорит об этом, когда объясняет ментальную ровность, он говорит, что мы достигаем такого состояния, когда становимся неспособными to initiate, то есть, начать действовать, и что если мы не получаем импульс свыше, то мы остаёмся недвижимы – мы ничего не делаем, мысленно остаёмся абсолютно неподвижными (не только физически, но и мысленно, прежде всего, мысленно), мы ничего не начинаем делать.

Раньше, не так ли, мысль всё время создавала, эманировала действие, воли, движения, создавала следствия, и мы боимся как раз того, что это прекратится, нам кажется, что мы становимся идиотами. Но это полная противоположность! Больше никаких мыслей, никаких воль, никаких импульсов, ничего. Мы начинаем действовать только тогда, когда есть что-то, что заставляет это делать – мы не знаем, почему и как.

Естественно, это не приходит снизу, это не должно приходить снизу. Но такое может у нас быть только тогда, когда мы закончили работу внизу.

(1) – исцеление ног Матери: «Теперь, о недоверчивая субстанция, ты не сможешь сказать, что чудес не бывает». (Агенда 24 февраля)

(2) – 463 - Вначале при каждом новом падении в грязь греха я плакал и злился на себя и на Бога за свои страдания. Впоследствии у меня доставало смелости лишь на то, чтобы спросить: "Зачем, друг мой, ты снова извалял меня в грязи... (в русском переводе афоризм 462 – прим.перев.)

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна: http://supersoznanie.com/