В прошлый раз Павитра мне, между прочим, сказал: «Современная наука нас не поймёт и нам не поверит». Он это объяснил тем, что нужны только «необходимые гипотезы», а наши гипотезы (так как у них нет опыта, то они принимают нашу науку за гипотезы), «ваши гипотезы не необходимы». Я не стала спорить, иначе бы я ему сказала: «Мы не строим гипотез, ни в коем случае, мы просто… we state our expériences» (мы просто излагаем наш опыт). Они могут нам не верить, или думать, что мы наполовину сошли с ума или одержимы – это их дело. Но мы не строим гипотез, мы говорим о том, что знаем и что пережили.

После я несколько часов наблюдала за этим состоянием сознания и обнаружила, что оно совсем не нуждается в гипотезах (потому что Павитра говорил о «гипотезах» разных состояний). Это именно то, о чём я тебе говорила, я превзошла этот этап: мне больше не нужны внутренние измерения (см. беседу 24 мая 1962). И я увидела (я видела это материалистическое состояние сознания, не так ли), я сказала: «Через свои опыты они вынуждены признать единство, во всяком случае, единство субстанции, а признание единства достаточно для того, чтобы получить ключ от всей проблемы!»

Это вновь подтвердило, что, может быть, этот последний опыт (от 13 апреля) нужен был, чтобы освободить меня от ВСЕХ прошлых знаний, и что… познание Истины в них не нуждается. Мне не нужна вся эта терминология, ни терминология Шри Ауробиндо, ни какая другая, мне не нужны все эти классификации, мне не нужны все эти опыты – мне нужен только ОДИН опыт, мой собственный. Тот, что есть у меня всегда, в любых обстоятельствах – опыт вечного, бесконечного, абсолютного Единства, которое проявляется в конечном, относительном и временном. Этот процесс изменений, в поисках которого я нахожусь, мне всё меньше кажется проблемой. После того, как он мне казался последней проблемой, он больше так не кажется, потому что… но, это невозможно высказать словами – Ему нравится быть таким, Он такой.

Просто весь секрет в том, чтобы находиться в «Ему нравится». Не быть только тем, что конкретизируют, но быть так же в Том, кто конкретизирует.

И всё. Мне больше не нужны никакие теории.

(тишина)

Если это доведено до максимума, если отождествление полное, то ОБЯЗАТЕЛЬНО придёт всесилие.

В сущности, только всесилие может изменить, убедить мир. Мир не готов воспринять высшую Любовь – высшая Любовь устраняет все трудности, даже трудность творения: больше нет трудностей, я это знаю из опыта (13 апреля). Но мир не готов, возможно, ему для этого понадобится несколько тысяч лет. Но он подготавливается к проявлению высшей Силы (что, кажется, указывает на то, что сначала проявится она). И высшая Сила придёт от ПОСТОЯННОГО отождествления.

Именно это постоянство не установилось окончательно – оно то есть, то его нет, то есть, то нет. Это то, что бесконечно тормозит. Это значит, что мы как раз делаем то, что говорим людям не делать! Мы одной ногой там, а другой здесь, так ничего не получится.

(тишина)

Должны быть законы – законы, выражающие превосходящую нас Мудрость, потому что, кажется, что всё развивается в соответствии с каким-то графиком, который я не понимаю, потому что нахожусь внутри. Всё станет ясным только тогда, когда закончится, но я в процессе, может быть, в самом начале…

(длительная тишина)

Можно говорить красивые, но ничего не объясняющие вещи, как, например, необходимость умереть для смерти ради рождения в бессмертии.

Это ничего не значит, но чему-то соответствует.

Умереть для смерти, значит утратить способность умирать, потому что смерть становится нереальной.

Это что-то, что начинает, не могу сказать «выкристаллизовываться, это слишком грубо, … это как лёгкое дуновение, которое конкретизируется.

(тишина)

N.S. умер, не так ли. Это был несчастный случай (у него было больное сердце, и он был этим обеспокоен), в конце концов, он упал, вероятно, потерял сознание, упал и разбил себе голову. У него случилось кровоизлияние в мозг, сделавшее его «несознательным» (так говорит современная наука). В момент самого происшествия он пришёл ко мне (не в конкретной форме, но как сознание, которое я тут же узнала). И он остался тут, в полном доверии и блаженном покое, НЕПОДВИЖНО – все части его существа оставались неподвижными, вот так, абсолютно… (жест сдачи), в полном-полном доверии: что будет – то будет, что есть – то есть, без рассуждений, без желания знать. Затем пришло умиротворение, a great ease (великое облегчение).

Они пытались, боролись, оперировали… - ничего не получалось. А потом, в один прекрасный день, они заявили, что он умер (между прочим, с точки зрения медицины, когда тело умерло, сердце в течение несколько секунд продолжает слегка пульсировать, а потом эти пульсации прекращаются, и всё). У него эти слабые пульсации (недостаточные, чтобы прокачать кровь) продолжались в течение получаса. То есть, такие пульсации бывают у нас в трансе (они вопиюще невежественны, все! но это не имеет значения). Они сказали ооо! Даже доктора сказали: «Ооо! Это великий йог, потому что так могут только йоги…» Что это значит? – я не знаю, я знаю только, что этих пульсаций, недостаточных чтобы прокачать кровь (из-за чего тело находится в каталептическом состоянии), хватает, чтобы сохранить жизнь, и это таким способом йоги могут месяцами оставаться в трансе. Я не знаю, что это были за доктора (вероятно, очень современные), но это то, что они не знают. В общем, по их наблюдениям, это продолжалось полчаса (обычно это дело нескольких секунд). Ладно. И ещё их записи. Всё это время он неподвижно находился здесь. Вдруг я почувствовала какое-то дрожание, посмотрела – его больше не было. Я была занята и не посмотрела на время, но это было днём. Это всё, что я знаю. Потом ко мне пришли и сказали, что его решили сжечь, и как раз в тот момент его сжигали.

Этот человек внезапностью происшествия был резко выброшен из тела, и в тот момент он, должно быть, с доверием думал обо мне. Он пришёл, он не двигался – он не понял, что случилось с его телом! Он не понял, что умер! И если… Вдруг я подумала: «Этот обычай сжигать людей, это что-то ужасное!» (сначала им поджигают в рот). Он не знал, что умер, а так он это узнал! По реакции жизни телесной формы.

Потому что жизни телесной формы, чтобы покинуть тело, даже когда оно в очень плохом состоянии, нужно, по меньшей мере, семь дней – жизнь формы продолжается семь дней. А у того, кто занимался йогическими упражнениями, эта жизнь СОЗНАТЕЛЬНА.

Когда вы сжигаете людей через несколько часов после того, как врачи констатировали смерть, жизнь формы вполне себе жива, а у людей, занимавшихся йогой, она ещё и сознательна.

Вот. Меня это немного…

Тогда как в том состоянии, в каком находился он, не было НИКАКОЙ РАЗНИЦЫ, жив он или мёртв. Вот, что было интересно! Он продолжал оставаться в том блаженном, доверчивом, спокойном состоянии, и я его, вероятно, отвела бы в психический или какой другой мир, в зависимости от того, чем ему надлежало заняться. Он бы никогда не узнал, что умер. (1)

Для меня открылись двери. (2)

И это из-за кремации (Мать содрогнулась) у него внезапно установился контакт с разрушающейся формой (3). Это жизнь телесной формы устремилась из тела: резко выброшенная из тела, ей пришлось устремиться в него! И естественно…

(тишина)

Вдруг я подумала: «Но ведь он продолжал быть, жить, совершенно независимым образом получать опыт, не имея никакой потребности в теле». С моей защитой и знаниями я могла бы отвести его в место для отдыха, или, если бы это было необходимо, установить связь с другим телом, и всё. А теперь, естественно, получился беспорядок, и нужно подождать, пока всё успокоится. (4)

Можно умереть и не понять, что умер.

И полностью сохранить своё сознание – он был абсолютно сознателен, блаженен.

Я считаю это важным, это важный опыт.

Я никому не рассказывала, что случилось в момент его кремации, потому что эти люди почувствовали бы себя совершенно жалкими и несчастными. Я сказала только, что он ко мне приходил. Поэтому никому это не рассказывай, не нужно, чтобы кто-нибудь узнал. Не то, что бы это было непоправимо, но это неприятный опыт.

Это пришло ко мне как будто для того, чтобы установить связь с этой возможностью.

(тишина)

Чем обычное сознание мешает опыту, так это тем, что мы слишком сильно привязаны к своей физической форме, такой, как мы её видим, и которая нам кажется неопровержимой реальностью.

Я пытаюсь объяснить это людям наглядно, то есть, очень редко я предстаю перед ними в форме, похожей на ту, что… чуть не сказала «на ту, что была у меня физически». Это всегда зависит от того, к чему они привязаны, что им наиболее близко – это самые разные формы. И я пытаюсь донести до них, что ЭТО - это такая же форма, как и та (Мать касается своего тела). По правде говоря, эта форма мне гораздо ближе, чем та. Что касается истинной Формы, то чтобы её увидеть, нужно уметь устанавливать связь с Всевышним. И когда кто-то говорит: «Я хочу вас увидеть, и я вас вижу», то, значит, он идентифицируется с тем моим аспектом, который знает. Все эти разнообразные формы такие же истинные, и большинство из них гораздо более истинны, чем это (тело), которое всегда было, о! Жалким подобием – для моего сознания оно было карикатурой. И даже не карикатурой, ничего общего.

Оно обладало определёнными качествами (определённо, сегодня я всё время говорю в прошедшем времени, это происходит само собой), определёнными качествами, поэтому оно таким было создано и выбрано. Это было нужно с точки зрения необходимости, но с точки зрения проявления…

Возможно, если бы оно на самом деле было выразительным, говорящим, то было бы больше сомнений на счёт того,… чтобы дать ему свободу действий.

Я никогда не испытывала к этой форме сильной привязанности. Привязанность была (даже в так называемом Неведении), привязанность была только к сознанию. Что-то очень сильно держалось за это сознание и не хотело, чтобы оно было разрушено, оно говорило: «Это драгоценность». Ну а тело… Это даже не очень хороший инструмент, даже нет. Оно только не притязательное, пластичное, не сопротивляется, но подстраивается к любым потребностям. Оно способно приспосабливаться ко всему и добиваться любой цели, которую посчитает достойной реализации. Такая гибкость – его достоинство. Оно очень скромное, в том смысле, что оно никому никогда ничего не навязывает. Оно полностью осознаёт свою ограниченность, но… способно всё выполнить и всего достичь. Такое его устройство было сознательно создано в момент формирования, потому что так было необходимо… Нет ничего слишком большого, давящего, потому что нет сопротивления маленькой личности, чувствующей себя совсем маленькой. Это не имеет никакого значения, зато СОЗНАНИЕ. Сознание обширное, как вселенная, ещё шире. И, вместе с этим сознанием, способность к адаптации – адаптироваться, подстраиваться к любым потребностям.

Сегодня от этой формы у меня есть только одно ощущение: она слишком тверда. Эти великие внутренние откровение, эта большая работа творящего сознания, так вот, она им всё время hampered (мешает). Они пытаются, пытаются изо всех сил, но она слишком тверда из-за действия никудышных жёстких законов! Никудышных. Сколько времени потребуется на то, чтобы это преодолеть?

Спешить нельзя.

(тишина)

Какие выводы можно сделать из опыта N.S.? С практической стороны, куда он открывает двери?

Это зависит от случая.

Тут я им дала решать самим, потому что не занимаюсь такими делами. Но я им посоветовала подождать до завтра, а ночью я бы что-нибудь сделала. А они спешили – они всё время спешат.

Я не говорила, что его не надо сжигать, потому что, ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ, в девяносто девяти случаях из ста это лучшее, что можно сделать.

Есть одна вещь, люди не мудры, они мудреют. Они принимают какой-нибудь закон или принцип и слепо следуют ему, потому что у них нет мудрости.

Если бы я взяла ответственность на себя (я умышленно не взяла ответственность по другим причинам), я бы сказала: «Оставьте его до завтрашнего утра», а ночью я бы что-нибудь сделала. Но это один случай на миллион, не так ли. Это нельзя возводить в принцип.

Нет, я хотел спросить: для тебя, для твоего опыта, какие выводы можно сделать из этой истории?

А! Для меня, для моего опыта! Это то, что можно умереть и не узнать об этом! Можно умереть (то, что люди называют «умереть») и не знать, что умер, поэтому это не имеет особого значения.

Люди сказали: «Он без сознания». Они решили, что он был без сознания, потому что в теле не было никаких проявлений. Сознание в теле было сведено к минимуму, оно было, но самый минимум, без возможности сильно реагировать, потому что он не был йогом, он был только учеником йога. Например, для человека, занимавшегося хатха-йогой, всё было бы иначе, гораздо серьёзнее. Но я хочу сказать, что N.S. находился в полном сознании тут, рядом со мной. Он мог перейти к другому способу проявления, не проходя через муки смерти, они вовсе не обязательны. Таков мой опыт, который я считаю очень важным, очень важным.

Впрочем, такое случилось первый раз, потому что люди, внезапно выброшенные из тела в результате несчастного случая (как, например, I) ,через некоторое время приходят в сознание: происходит воссоединение. Тогда как тут, его сознание не рассеялось, он не терял сознания.

Его время пришло – я это поняла в сам момент происшествия, я поняла, что настал его час, то есть, что он должен покинуть своё тело. Его час настал, но обстоятельства были так улажены (ты знаешь, я говорю «были улажены», просто, чтобы не говорить…), обстоятельства были так улажены, чтобы принести максимум пользы. Это позволило мне многое понять. Практически, чтобы понять, нужно получить большое количество опытов, не так ли.

Но, чтобы эти опыты получить, то есть, извлечь из них пользу, нужно уже находиться на той стороне. Потому что к тому моменту (13 апреля) я уже многое знала, но я это узнала вот так, то есть, находясь на этой стороне баррикады. Сейчас я на другой стороне баррикады. По меньшей мере, бóльшая часть, не целиком.

Вот так.

Продолжай писать свою книгу. В следующий раз ты мне прочитаешь продолжение.

Она быстро не продвигается.

Это ничего. Но что такое быстро?! Я думаю… Начиная с 13 апреля мне кажется что люди всё время беспричинно спешат. Они всё время спешат, как будто опаздывают на поезд! Но зачем??... Это одна из очень больших ошибок, очень больших. Зачем спешить?? Существует некая внутренняя вибрация, соответствующая чему-то, что постоянно вибрирует и всё портит.

Что бы они ни делали, они это делают быстро, как будто их что-то подталкивает - едят быстро, двигаются быстро, спят быстро, приводят себя в порядок быстро, разговаривают быстро. Но зачем? Зачем так спешить?

Это постоянный опыт! Мне приходится сдерживаться, чтобы не сказать: «Почему вы спешите?»

Как только перестаёшь спешить, то оказываешься в более истинной вибрации.

До субботы. Продолжай. Это хорошо, гораздо лучше, чем ты думаешь!

(1) – позже Мать добавила следующий комментарий: «Это интересный опыт. Оно бы мог СУЩЕСТВОВАТЬ физически (физически мы бессмертны, не так ли), он бы мог существовать, не зная, что умер, … если бы его не сожгли».

(2) – напомним беседу от 12 июня: «Я не знаю, жива ли я, или умерла… Некая совершенно независимая вибрация жизни… Я не могу сказать «я живу», это совсем другое».

(3) – Мать уточнила: «Я говорю о ТОНКОЙ форме, это тонкая телесная форма».

(4) – через неделю Мать добавила: «Всё разрешилось: он временно (я думаю, что это только временно) ушёл в психическую область, чтобы сконцентрироваться».

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна: http://supersoznanie.com