Этой ночью было нечто интересное, а именно, между десятью и одиннадцатью часами. Я находилась в каком-то автомобиле. Я его не видела, но была внутри. Напротив меня был кто-то, кто управлял автомобилем, я видела только его спину Я не думала о том, кто это был, это был тот, кто должен был это делать.

Было так, как будто открылись врата разрушения. И потоки, такие же широкие, как океан, низвергались… куда-то… на землю? Это был огромный поток, который двигался с безумной скоростью и с такой силой, что ничто не могло его остановить. Вода была солоноватой, она не была чистой, она была солоноватой. И нужно было, во что бы то ни стало, прибыть куда-то РАНЬШЕ воды. Потому что, если вода придёт туда раньше, то больше ничего нельзя будет сделать. Тогда как, если я приеду раньше (я говорю «я», но это не я в теле), если я доберусь туда раньше воды, то, наоборот, это будет полная безопасность. И из этой безопасности можно будет, появится шанс помочь тем, кто остался сзади.

Этот автомобиль двигался (я это видела, я это чувствовала по движению, не так ли), он двигался быстрее потопа. Чудовищный потоп, но скорость автомобиля была больше. И это было замечательно… От одного места к другому. Были участки особо трудные и опасные, и ВСЕГДА я добиралась раньше воды, как раз перед тем, как вода преграждала дорогу. И это продолжалось, продолжалось, продолжалось. Потом, с последним усилием (на самом деле, усилия не было, была воля), с последним рывком мы это преодолевали. А вода тут же прибывала, она низвергалась с фантастической скоростью, не так ли. Ещё одно место было пройдено. Затем, как раз с противоположной стороны, начал меняться цвет. Это… менялся цвет. Основным был синий – насыщенный синий цвет, символизирующий силу, организованную силу в материальном мире. Мы приехали, и машина резко остановилась. А я, во время движения всё время смотревшая вперёд, обернулась и сказала: «А! Ну так, мы начинаем помогать тем, кто сзади». Вот, я тебе сейчас нарисую:

Вода уходила вправо. Время от времени на пути машины встречались некие низины с расселинами, и вода могла там пройти. На самом деле, она должна была проходить, как только я проезжала. Опасность была в том, что если мы немного опаздывали, вода уже была там, и мы не могли проехать, даже если это были несколько капель. Вот так это было. Нельзя сказать, что было очень широко, но… Вода просачивалась («просачивалась»… мы употребляем простые слова, не так ли), она просачивалась, но я это видела заранее, и машина ехала на полной скорости. И затем, вместо того, чтобы остановиться, она проезжала с сумасшедшей скоростью, врррр! Как раз вовремя, как на русских горках, точно, как на русских горках. Мы всё время были вовремя для того, чтобы проехать. И ещё всё время одно и то же: сломалось тут, сломалось там (было много расселин, я нарисовала только две, а их было много, пять, шесть), и мы подпрыгивали. И это всё продолжалось до того места, где я нарисовала поворот воды.

В самом конце было пространство, где вода, чтобы течь вниз, должна была повернуть – там был Большой Проход. Если бы вода нас застала там, то всё было бы кончено. Его нужно было проехать раньше. Именно там можно было проехать. Итак, последний крутой спуск и затем, как стрела, скачок скорости, и мы проехали.

И когда мы оказались на другой стороне, то сразу же, хотя уровень земли здесь не был выше (непонятно, почему), сразу наступила безопасность. А поток всё шёл и шёл, волны, волны и волны, насколько хватало глаз. Но здесь, на Большом Повороте, его направляли. И, как только он здесь проходил, начиналось наводнение, оно на что-то распространялось… на землю. И поток повернул, он повернул, но я уже была на другой стороне. Со всем, что находилось внизу, было покончено, всё было затоплено. Только на другой стороне можно было находиться в безопасности: вода не могла сюда пройти, её остановило что-то невидимое, и она повернула.

Впрочем, всё было как будто готово к тому, чтобы вода повернула.

У меня было ощущение, что подо мной, под автомобилем была земля. действительно, это было похоже на землю. Вода низвергалась туда.

Дорога, по которой ехала машина, шла не по земле, она была над ней (вероятно, в межзвёздном пространстве). Дорога специально предназначалась для этого автомобиля. И было непонятно, откуда пришла вода: я не видела её истока, он терялся за горизонтом. Но она шла вниз, как поток, не вертикально, не каскадом, но как поток. Мой путь пролегал между этими потоками воды и тем, что внизу -  землёй. Но, перед собой я видела воду. Она была везде, спереди, сзади. Это было необычно, я её видела так, как если бы она была… она была везде, не так ли, кроме дороги (ещё было просачивание). Но, в этом движении присутствовала некая сознательная воля, и нужно было приехать сюда, к Большому Проходу, раньше этой воли. Эта вода была похожа на физическую воду, но в ней было сознание, сознательная воля, и нужно было… это было как сражение между той волей и волей, что представляла я. И каждую расселину я проходила как раз вовремя. Когда я приехала к Большому Повороту, я увидела, как воля оживляла эту воду. Я приехала как раз перед водой. Я пролетела, как молния, на фантастической скорости. Даже не было заметно время… это было как молния. И потом, вдруг, остановка, и это стало синим. Синим квадратом.

Я тогда не знала, что всё это значит, а сегодня утром я подумала: «Это должно быть связано с международной обстановкой».

Это имело размер чего-то почти… в сравнении с этим земля казалась маленькой, не так ли. Это было похоже на то, что происходит здесь, когда на этот мир пущена вода, как во время наводнения, но в гораздо большем масштабе.

Что было занятным и действительно интересным, так это огромная скорость, как у стрелы, и то, что я всегда была вовремя, точно в срок, точно в срок. А когда я перешла на другую сторону (хорошо чувствовалось, что на той стороне ничто не могло остаться, это было как потоп), то на другой стороне всё закончилось, не было НИКАКОЙ возможности быть застигнутой потопом. Такое было у меня ощущение. Он был полностью остановлен.

Я обернулась, увидела всё, что низвергалось, и подумала: «А теперь посмотрим, можно ли здесь что-нибудь сделать». Сзади был кто-то, кто меня интересовал, кто-то или что-то. Пока это ещё было что-то. Это было очень симпатичным и немного обладало тем синим цветом, что был на другой стороне (не как индивидуумы, но как существа, что-то представлявшие и близко следовавшие за мной. Когда я была здесь, они тоже были здесь, но не приходили, они терялись – по мере того, как моя скорость увеличивалась, их скорость уменьшалась. Они не могли сохранять дистанцию). И этот кто-то меня очень интересовал. Я говорила себе: «О! Он так близко (он, или это так близко), он бы мог пройти». И тогда я увидела, что вся эта деструктивная воля со своим инструментом - водой, символическим инструментом, прошла и распространялась дальше. Но ещё оставалась возможность спасти тех, кто был на этой линии. И я тут же об этом подумала, это было моим первым желанием: «Посмотрим, может ли кто-то ещё пройти, может ли случиться так, что кто-то пройдёт». Я вспоминала особо опасные участки (проезжая их с такой скоростью, я отмечала: «А! Можно ещё сделать это, можно ещё сделать то…» - в моём сознании вещи обладали той же скоростью, и я отмечала всё на своём пути), и когда я оказалась на другой стороне, я стала отправлять послания на ту сторону.

Внизу бушевала вода, это… это было безнадёжно. Но здесь, на этой линии, надежда ещё была, даже… даже после прохода: вероятно, я обладала некоторой силой для преодоления расселин. Но, я этого не увидела, потому что проснулась. Всё остановилось. Я не узнала, что всё это значит, возможно, потому, что резко проснулась.

Это всё перевод на человеческий язык, не так ли, потому что это было… Словом, вот так.

Это происходило ранней ночью – ранней ночью, это не были видения, это не то, что наблюдают, это то, в чём участвуют.

Я уже давно поняла, ночью происходят действия. Это больше не картинки, или символы, или представления – это всё действия, которые точно происходят не в человеческом масштабе.

Означает ли это войну?

Я войны не чувствую.

Недавно приезжал S.M… Он знает все события так, как их знают в правительстве, не правда ли. Он мне приносит новости из правительства (не те, что говорят людям). Не хорошие новости. Но, он хотел знать, потому что доверяет мне (настолько доверяет, что говорит Неру и другим: «О! Мать сказала то, сказала это…». К счастью, это оказывается правдой!). После того, как он описал ситуацию, он спросил меня об этом.

Если рассуждать логически, с умом, то кажется, что войны не избежать. Но, так как он меня спросил, я посмотрела – именно посмотрела ночью, а потом ещё другим способом. И я сказала: «Я не чувствую. Я не чувствую войны».

И сегодня утром, когда у меня было видение, я задала себе вопрос: «Будет ли война?» Я это не почувствовала… Может быть, будет что-то хуже.

Это было не по-человечески, не так ли.

Я помню, что некоторое время тому назад я ночью где-то гуляла. Сейчас это не очень понятно, но один момент запомнился. Я вышла из Индии, а потом вернулась в Индию и увидела ВЕЗДЕ огромных слонов – гигантских слонов. В тот момент я совсем не знала, что индийские коммунисты, в качестве символа, выбрали слона. Я это узнала позже. Я спросила себя: «Что это значит? Представляют ли они индийскую армию?», но слоны не были похожи на боевых слонов. Они были похожи на огромных мамонтов с огромной силой инерции, которые, казалось, тут обустроились. Впечатление было таким: давило что-то тяжёлое, инертное, очень тамасичное и неподвижное. Мне не понравилась эта оккупация. Когда я вернулась, впечатление у меня было немного тягостным, и в течение нескольких дней я себя спрашивала, означает ли это войну. Потом, случайно, в беседе я узнала, что коммунисты в качестве символа выбрали слона, а Конгресс – быка… В моём видении я ходила (как всегда, не правда ли), я ходила среди них, и ничто не шевелилось. Если мне нужно было место, то некоторые пытались подвинуться.

Но, мне кажется, что когда речь идёт о человеческих существах, видения принимают особую форму, это особый образ. Не это, не наводнение. Оно было очень безличностным. Это были силы. Впечатление было таким, что открылись шлюзы: что-то, что удерживалось, не выпускалось, и что вдруг…

Без сомнения, автомобиль и опережение – это садхана. Я поняла, что скорость садханы больше скорости деструктивных сил. И это закончилось уверенной победой, в этом нет и тени сомнения. Оказавшись там (в «квадрате»), мы чувствуем силу, достаточную для того, чтобы помочь другим.

Это были универсальные силы. Я не могу сказать, что это означало войну. И до сих пор (я предвидела столько войн, всеобщие войны, локальные войны, столько войн) войны никогда не представлялись таким образом. Они всегда представлялись как пожар, как пламя, как горящий дом, а не как наводнение.

Катаклизм?

Это уже было. В разных источниках часто объявляют, что катаклизм будет в 1962 году… есть даже люди, которые предсказывают конец земли. Но, это глупость! Потому что земля была создана с определённой целью, и она не исчезнет, пока не выполнит свою задачу.

Но, возможно, будут… изменения.

*

*   *

(через некоторое время)

На самом деле, финансовая ситуация Ашрама никогда не была такой плохой. Мы живём одним днём, одной минутой… Однажды всё это рухнет (Мать намекает на видение наводнения, о котором она только что говорила).

Я хорошо вижу другую сторону, я вижу грязную чёрную форму – чёрную, чёрную силу. И я вижу Силу (божественную), которая действует на людей и, чудом, приходящие деньги. А потом… это как броня (1): они с трудом просачиваются тонким ручейком, изо дня в день.

Только бы садхана работала. Это всё, что нужно.

Словом, таким образом, в виде того или иного аспекта, той или иной формы, я периодически получаю некую уверенность, обещание, что всё будет хорошо.

Когда мы в «Синтезе» читаем, что Шри Ауробиндо сказал о том, что должно быть, и что есть сейчас, и видим и то и другое, то появляется ощущение, что мы ходим по кругу.

Всё в большей степени вся земля становится всеобщей йогой. Это так и днём и ночью, и когда я хожу, и когда я говорю, и когда я ем. Это всегда так. Как будто вся земля, это… как если бы мы взяли тесто и заставили его подниматься.

Но, когда мы читаем его «Йогу Совершенства», и когда мы видим… просто то, что из себя представляем… ох! Какие же дрожжи нужны, чтобы всё это поднять.

Но, это не правда, это делает ОН, это всё время Он.

Иногда что-то застаивается и кажется абсолютно тёмным и глупым. И если мы просто делаем так (жест дарения), действительно, просто делаем это, а не думаем об этом, то это, мгновенно, как ливень благодати… Если мы можем (когда мы хотим, мы можем) отдать Ему эту сущую ерунду, кажущуюся глупой и упрямой, вот так: «Возьми, возьми», просто вот так, на самом деле, отдать Ему: «Это Тебе, это Тебе, возьми это и делай с ним всё, что хочешь», то, мгновенно, вместо раздражения и тяжёлого чувства «что же с этим делать?» - ливень, это приходит как ливень. Действительно, Ананда. Конечно, если мы настолько глупы, чтобы вспомнить о трудности, она возвратится. Но, если мы остаёмся спокойными, если наша голова в покое, то с этим покончено, оно ушло, исцелено! Но, таких глупостей  тысячи, тысячи и тысячи.

Я свою джапу повторяю, приблизительно, седьмой лакх раз (2), 1400 раз в день. Но, ты должен делать гораздо больше, чем я! (3)

Я не вижу эффекта, во всяком случае…

Нет, но… когда я утром хожу, я вижу разницу. Ну да, разница есть!

Вначале я говорила, что сделаю крор раз (4), и если этого будет недостаточно, то я сделаю десять кроров. А на один крор уходит… двадцать лет!

Посмотрим.

Это тоже занятно.

Занятное ощущение чего-то… everlasting (вечного).

В спокойствии… мы плывём в вечности.

Наступает момент, когда мы больше не заботимся, ни о себе, ни о мире, ни о чём. Когда это происходит, мы всегда улыбаемся, мы всегда довольны. А когда что-то случается, оно ничего не значит, и мы смотрим на это с улыбкой, всё время с улыбкой.

Вот так, малыш.

(1) – Мать хотела сказать, что сами люди в Ашраме создают броню. См. также размышления Х. в письме без даты за май 1959.

(2) – один лакх – 100 000

(3) – в то время ученик занимался джапой ежедневно по пять часов, затем – 7 часов, до тех пор, пока не сломался

(4) – один крор – десять миллионов

При копировании ссылка обязательна: http://supersoznanie.com/