(Мать начинает с чтения своего «послания» на 1967 г.)

Men, countries, continents!

The choice is imperative:

Truth or the abyss.

(Люди, страны, континенты!

Выбор обязателен:

Истина или пропасть.)

*

*   *

Тебе нечего мне сказать?

Я задал себе вопрос, как ложное выражение (потому что оно ложно, я чувствую, что всё это выражение ложное), стоит ли спасать это ложное выражение? Стоит ли исправлять, выполнять всю эту работу, так как я чувствую, что это выражение не является истинным? Тем не менее, это может быть полезным?

Проблема не в этом.

Ты. конечно, должен был наблюдать две вещи: прежде всего, разницу в условиях в то время, когда ты писал, и ещё разницу в «давлении» между вещами, которые хотели, чтобы ты их написал. Когда ты писал, ты замечал эту разницу?

Да, конечно.

Это так. И тогда, как только это объективировано на бумаге, ты можешь осознать взаимосвязь между давлением, которое ты чувствовал, и вещами, которые ты написал, у которых разные качества. Например, когда ты мне прочитал эти несколько страниц, за некоторыми вещами я видела Свет, для других это было как горизонтальный источник или воля (горизонтальный жест на уровне лба), и это было очень красиво, это было очень хорошо (я не рассматриваю это с литературной точки зрения, ни даже с точки зрения красоты формы, это не так). Это качество вибраций того, что написано. И когда ты мне читал, я чувствовала оба источника, я чувствовала некий конфликт между тем, что приходило вот так (жест сверху), и тем, что приходило по привычке (горизонтальный жест у лба). Главным образом, это была старая привычка, нечто, что приходило из прошлого и находилось в ментальной, художественной, литературной области (то, что любит форму, определённые эмоции, определённые выражения, всё такое), и всё это образовывало целый горизонтальный мир, который, чтобы выразиться, оказывал давление; во многом по привычке, но также с некоей волей существовать, продолжать быть. Другой, это был Свет, который падал и выражался абсолютно естественным образом - спонтанно, без усилий и НЕ ЗАБОТЯСЬ О ВНЕШНЕЙ ФОРМЕ. Он был гораздо более прямым в своём выражении.  Вот только, не так ли, это не чётко выражено, и не легко сказать: «О! Это приходит вот так (жест на определённом уровне). О! А это приходит вот так (жест на другом уровне)». Но одно движение находится сверху, а другое снизу.

Поэтому я думаю, что " садхана» будет заключаться в сортировке или, скорее, в развитии такой чувствительности, чтобы различия стали ясными, очень заметными, и тогда уже не ум будет выбирать и говорить: «Это годится, это не годится», это будет спонтанное присоединение к  тому, что облачено в этот свет, и отказ от того, что не облачено. И садхана будет заключаться в развитии этой чувствительности, отделяясь от старого движения, исторгая из себя старое движение.

Я очень хорошо понимаю, твоё письмо стало милостью для меня, в том смысле, что я ясно увидел. Я действительно ясно увидел. Только мне вся книга кажется... неадекватной.

Да, я думаю, что вся книга такая. Не знаю, потому что ты мне не всё прочитал, но в том, что ты мне прочитал, например, даже в описании сна, даже там время от времени я чувствовала проникновение старой привычки.

Но тогда стоит ли всё это спасать? Придётся переделывать книгу.

Ты хочешь сказать, что лучше написать другую?

Да.

Я тебе говорила: «Книга ДОЛЖНА быть написана», но это не обязательно та, что уже написана, - это та, что нужно написать (Мать смеётся). Понимаешь, для меня есть разница. «Где-то» есть нечто, что ДОЛЖНО быть сказано, и это нечто очень нужно. Например, люди, которые благодаря книге о Шри Ауробиндо доверяют тебе, они будут читать тебя с открытым умом, и если в этот момент ты им дашь некое чувство переживания, это им сильно поможет. Поэтому я говорю, что эта книга нужна. Но лично для тебя, если тебе больше нравится её полностью переписать, нежели исправлять, это не имеет значения... Только чтобы ты мог её переписать, не впадая в старое состояние, тебе нужно решительно осознавать разницу состояний. Представь, что ты говоришь: «Я перепишу книгу», а потом, как только ты начинаешь писать, повторяется то же самое противоречие, это будет бесполезно... Это что-то, что должно произойти здесь, в уме, и это там ты должен полностью осознавать вибрации.

Я достаточно хорошо вижу всё, что нужно убрать... Но убирать нужно много.

Ты ясно видишь.

Да, но мне кажется, что убирать нужно почти всё. Это целый способ сказать...

А! Это, прежде всего, способ - способ чувствовать, способ думать.

Но с точки зрения внешней формы остаётся понять, что проще, использовать уже написанный текст, или всё начать заново. Всё начать заново... если только ты не мастер своего дела...

Да, я опять впаду в то же противоречие.

Не стоит.

Тогда я буду исправлять.

Да, я думаю, что лучше исправить. Это может быть не очень весело, но это очень полезно с точки зрения дисциплины ума.

Я действительно чувствую твоё письмо как милость, потому что я бы всё бросил.

Нет!

Ты мне позволила увидеть, насколько это было неправильно.

Нужно не разрушать, а сделать тебя мастером выражения твоего вдохновения. Ты должен стать мастером, это значит, что ты не принимаешь вещь «как она есть» и не записываешь её «как она есть». Ты получаешь вдохновение и осознаёшь феномен выражения. Тогда будет замечательно.

У меня была привычка находиться без движения и дать вещам течь.

Да, но твой ум активен - ум активен. Шри Ауробиндо мог это делать, не так ли, потому что его ум больше не существовал, он был абсолютно, абсолютно неподвижен, и это проходило как через чистый воздух. Но твой ум... именно здесь нужна дисциплина, потому что твой ум привык опять начинать работать. Хорошо, что то, что приходит сверху, проходит именно так, но при условии, что ум абсолютно неподвижен. По сути, чтобы выразить это иначе - это значит научиться держать свой ум в неподвижном состоянии и в то же время писать.

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна https://supersoznanie.com