В эти дни я читала Персея (1) – я знала эту драму частично, так как мы её ставили здесь, но тогда она меня не очень заинтересовала. Я её перечитала, и она оказалась очень интересной. Я её прочитала иначе, так, как читаю теперь. Я много всего там нашла, много всего.

Я заметила, что (я уже не помню, когда мы её ставили, ты уже был здесь) между тем и этим временем существует, по меньшей мере, пятьдесят лет разницы.

Пятьдесят лет изменения сознания. (2)

Однако, практически, передо мной всегда стоит одна и та же проблема.

Если я рассматриваю её как вопрос позиции, то она очень легко объясняется. Но, если мне нужна истина, настоящая истина, стоящая за этой позицией, тогда это становится очень трудным.

Я увидела это в свете событий, описываемых в «Персее». Если его воспринимать не вообще, а с точностью до малейших деталей… А потом, когда мы говорим об этом, оно исчезает. Когда мы это чувствуем вот так, конкретно, и удерживаем обе вещи…

(тишина)

В общих словах, проблема вот в чём: нет ничего, что бы ни было результатом действия божественной Воли.

Всегда одна и та же проблема. Всегда одна и та же проблема.

В целом антибожественное очень понятно, но в ежеминутных деталях, в выборе – в выборе между тем и этим… какая истина стоит за тем, что мы хотим, и что не хотим? Я полностью исключаю вопрос индивидуальной эгоистической воли, не так ли, - это полностью вне вопроса, проблема не в этом. Это не то.

Как только мы пытаемся это сказать, оно исчезает.

В то же время, это очень-очень острый вопрос.

Объяснением служит всеобщее развитие, не так ли, то есть, Будущее - то, что будет существовать, и то, что прекращает существовать. Всё хорошо, в общем и целом это очень просто, всё понятно.

Возможно, это противоречие (если оно есть) между двумя позициями, двумя позициями, которые, и та и другая, должны выражать отношение с Всевышним. Это не только добровольное, но и полностью удовлетворённое принятие всего, даже «наихудшего» (то, что принято называть наихудшим). Я не привожу эту историю в качестве примера, потому, что она очень понятна, но, если бы Андромеда была йогиней (с «если бы» можно обосновать что угодно, но это для того, чтобы объяснить, что я хочу сказать), то она бы очень легко и просто приняла идею смерти. Так вот, это именно этот конфликт между тем, что очень легко принимает (я не говорю о том, что происходит в самой истории, я только привожу пример события, чтобы быть понятой), между тем, что принимает смерть, потому что такова божественная Воля, только по этой причине – это божественная Воля и это очень хорошо, и любовью к Жизни. Этой любовью к Жизни (3). Если мы берём эту историю, то говорим: это потому, что она должна была жить, и это объясняет всё, но я не это хочу сказать, я извлекаю событие из исторических обстоятельств.

Потому что в сознании происходит так, что мне трудно говорить о великом и использовать значимые слова, но, чтобы быть понятой, я должна сказать: всеобщая Мать.

(тишина)

Само собой, во всём присутствует выражение божественной Радости, даже в таких вещах, которые человеческое сознание воспринимает как отвратительные – это понятно. Но, одновременно существует некое устремление, такое сильное, что это почти тоска по совершенству творения, которое должно быть. Кажется, что материальному миру нужно именно это устремление, эта тоска, как необходимая подготовка для того, чтобы это совершенство могло наступить. И, одновременно, во всём есть совершенство мгновения, раз уж оно полностью Божественное. Нет ничего, кроме Божественного. Поэтому, во всём, что есть, присутствует ежесекундная полнота божественной Радости и, одновременно, устремление, тоска. Трудность состоит в том, чтобы их соединить, вот.

Опыт заключается в том, что мы переходим от одного к другому, или же одно находится спереди, а другое сзади, одно активное, а другое пассивное. Когда есть чувство совершенной радости, то присутствует некое почти неподвижное состояние (одновременно есть радость движения, но не предвидение цели, оно сзади). Тогда как, если есть устремление Будущего, то эта радость мгновения, божественного совершенства, отходит в неподвижное состояние.

И, естественно, вопросы возникают в связи с чередованием.

Возможно, так и должно быть, но это не удовлетворяет – не удовлетворяет.

В моменты моих самых полных, самых ярких переживаний, в те мгновения, когда действительно существует весь мир (мир, то есть, Будущее Всевышнего), когда есть максимальное активное восприятие Всевышнего, в эти самые моменты я вдруг бываю захвачена этим (неподвижной, нирванической стороной). Это не мысль о выборе между двумя, но, с точки зрения действия на самом нижнем уровне, это вопрос приоритета. Инстинкт этого тела, этой материальной точки опоры, - это устремление. Но, так как это существо было создано для действия, то это нельзя представлять как абсолютную норму, это почти случайное предпочтение.

Есть ощущение, что жизнь - это эта тоска, это устремление. Что блаженство, естественным образом, ведёт к нирване – я ничего не знаю…

Но, чтобы помочь другим?... Им нельзя сказать то или другое. А если мы говорим и то и другое, то перед ними встаёт та же дилемма.

Эта проблема достигает такого напряжения, настолько сильного, что появляется ощущение, что ничего не знаешь, ничего не понимаешь, никогда ничего не поймёшь, это бесполезно. Тогда я поступаю всегда одинаково: «Хорошо, я обожаю Господа, а всё остальное не имеет значения!» - я нахожусь в состоянии чудесного обожания, а Он пусть делает, что хочет! И для меня это конец всего.

Но это годится для людей, которые не думают.

Здесь это проблема материального действия?

Да, это всегда так выражается.

Когда ты занимаешь ту или иную позицию, есть ли разница в действии?

Я не знаю. Я не знаю

Потому что у меня был (один или два дня назад, я точно не помню, это было мимолётно, но интересно), во время моей ходьбы наверху был такой момент: вдруг появилась абсолютная уверенность, что я ничего не знаю (это продолжилось и на балконе), что… (не было никакого «я»), что мы ничего не знаем – «мы», не было «мы», было только… что нельзя ничего знать (мне приходится употреблять слова), что знать ничего нельзя, что знать нечего, что это абсолютно бесполезно, что, даже покинув ум, невозможно ничего понять, что это невозможно сформулировать и нет никакой возможности понять. Это было настолько безусловно, не так ли. Помощь людям, развитие мира, духовная жизнь, поиски Божественного, всё это только болтовня! Не было ничего, нечего было понимать, это невозможно понять – невозможно существовать. Чувство абсолютной недееспособности. Это было как растворитель. Всё было таким, как будто всё было растворено: мир, земля, люди, жизнь, способность мыслить, всё-всё, всё это было растворено. То есть, было состояние полного отрицания. Выход у меня всегда один и тот же – когда опыт становится полным, когда ничего не остаётся, тогда: «Плевать на всё (это можно выразить простыми словами, не так ли), я Тебя обожаю». «Я» было совершенно несостоятельным. У него не было формы, не было существования, не было качества, было только «Я Тебя обожаю»! – это было что-то, что было и «я» и «я Тебя обожаю». Просто «я» было достаточно для того, чтобы «Тебя обожать».

С этой минуты это была невыразимая Нежность, а внутри Голос, тоже очень нежный и гармоничный (был звук, но слов не было, но смысл был совершенно ясен, как будто это были очень точные слова): «Ты пережила своё самое творческое мгновение»!!

А! Ладно! Всё хорошо!

После этого (смеясь) я остановилась.

И, как итог, невыразимая улыбка. Может быть, у неё то же происхождение, что у юмора? Некая аннигиляция, полное устранение всего и «Ты пережила своё самое творческое мгновение». Я засмеялась – всё, я могла только смеяться!

(тишина)

Хорошо бы это сохранить.

Но, что невозможно выразить, это несуществование существа – индивидуального существа. Непонятно, что «я» хочу сказать, когда говорю «я». Но, это и не целостность – это не целостность, это не вселенная вся целиком и, прежде всего, не земля (бедная маленькая земля), которую я всё время вижу, как нечто маленькое, перемещающееся во вселенной. Что же это?...

(тишина)

Этот опыт может произойти в любую минуту: секундная концентрация, отступление от действия, и приходит Блаженство. А когда нет этого отступления, это как будто вечное всемогущество, обращённое к действию, полностью поддерживаемое и охваченное… Этим. Эта сила, обращённая к действию, это первое проявление Этого. То есть, когда Это начинает сознательно существовать, это первый способ проявления (Мать складывает ладони вместе и, не размыкая их, переворачивает с одной стороны на другую, как будто для того, чтобы показать две стороны одного). Это нерасторжимо: это не две разные вещи, это даже не два разных аспекта, потому что это не аспекты (слова дурацкие, глупые, в них нет смысла). Опыт можно повторять сколько угодно: единое по сути, бесконечное в выражении и растущее в своей силе. Этот опыт повторялся у меня в самых разных обстоятельствах, включая потерю сознания телом (я тебе это рассказывала). Это называется потерять сознание, но я ни на минуту не теряла сознание! Я ФИЗИЧЕСКИ не теряла сознания ни на одну минуту – и за всем этим стоял этот опыт.

(Входит Павитра, чтобы задать Матери «срочный» вопрос)

Я не слышу, я не здесь.

(Павитра уходит)

Это так: меня здесь не было, и всё же я ФИЗИЧЕСКИ видела – что-то физически произошло. Мои глаза были закрыты, нет?

Да, ты что-то почувствовала.

Да, я видела.

Сейчас разница небольшая: физическое зрение ухудшилось.

(тишина)

Ты понимаешь, что я говорю, или это непонятная болтовня?

Нет-нет, что мог, я понял.

Это сложно

Из того, что ты мне сказала, окончание мне кажется наиболее…

Надо же, а для меня оно наиболее понятно

Оно так понятно! Так понятно, но невыразимо.

А! Мне нужно идти…. Мы ничего не сделали!

Есть слова, но в них нет смысла.

Нет, есть, но когда ты пыталась объяснить, что такое «я», которое находится сзади вместе с двумя аспектами, я не всё понял.

Это сложно.

Это одно и то же… Это не аспекты?

Говоря научно, это Всевышний и…

Шакти.

Всеобщая Мать.

Что я пыталась передать, так это ОЩУЩЕНИЕ (потому что это, действительно, вопрос ощущения – это не чувство, не мысль, это… для меня это конкретные вещи, не так ли, они начинают существовать, когда они конкретные). Я попыталась выразить конкретное ощущение, и оно воспроизводится автоматически, сразу же. В голове пусто, тихо, неподвижно, ничего нет – пусто-пусто-пусто, неподвижно, ничего нет, ни единой мысли, ни… ничего-ничего, только некоторое сверхощущение. А на границе ощущения некая (не смесь), некая плотная совокупность всемогущества и силы радости. Это такая полнота, не так ли.

Всемогущество и сила радости.

И тогда, если появится некая вибрация слов, то это только Ты-Ты, и всё.

Почему Ты? Потому что в нём нет различий. Но в нём как раз столько различий, чтобы это было Ты, для Твоей радости – вот, в чём дело. И, тем не менее, в нём нет различий.

Мне это кажется высшей Тайной (О! В другой раз что-то другое тоже будет казаться высшей Тайной), но это…

Этот опыт повторяется, повторяется, повторяется – мне нужно сделать только небольшое внутреннее усилие, и он тут.

По сути, если смотреть на это как все идиоты, которые считают себя умными, то можно сказать: должно быть, это причина, по которой Господь создал мир.

На радость этого Ты. (4)

Я тебя поздравляю, если ты что-то понял! До свидания, малыш.

(1) – Персей освободитель, драма Шри Ауробиндо в 5 частях.

(2) – эта пьеса была поставлена в 1954, восемь лет назад.

(3) – в драме Шри Ауробиндо Андромеда, дочь сирийского царя, приговорена своим собственным народом стать жертвой бога морей, Посейдона, по отношению к которому она допустила некое кощунство. По сути, это история перехода полупримитивного племени, жившего в страхе перед старыми, тёмными и жестокими богами, на более высокую и светлую ступень развития. Персей, сын Данаи и Зевса, находясь под защитой Афины Паллады, богини мудрости, приходит освободить прикованную к скале Андромеду (у Риши скала – это символ Бессознательного) и основывает религию Афины, по словам Шри Ауробиндо, «Всемогущей, созданной из Его Существа, чтобы дисциплинировать и направлять бессмертный человеческий дух к порядку и совершенному владычеству над всем своим внешним миром». Это сила прогресса против старых жрецов древних религий, символизируемых жестоким и амбициозным Посейдоном. Здесь Мать остановилась на старой проблеме – «Всегда одна и та же проблема» - с которой она столкнулась во многих своих воплощениях (и в Египте тоже), и с которой она встретилась через 11 лет. Принять, как Волю Всевышнего, смерть, к которой её вынуждают, и «Любовь к Жизни», о которой она два раза здесь говорит.

(4) – существует аудиозапись этой беседы.

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна: http://supersoznanie.com/