Я нашла, что написать в послании на первое января… Это не соответствовало ничему запланированному, но вчера утром я подумала: мне всё-таки нужно найти, что написать в моём послании, но что?

Я была совсем… нейтральной, пустой. А вчера вечером во время занятий (пятница 7 ноября) я заметила, что дети, у которых была целая неделя для того, чтобы написать вопросы к тексту, не написали ни одного! Чудовищная сонливость! Абсолютно никакого интереса. Когда я закончила говорить, то сказала себе: что же есть в этих людях, которые ничем не интересуются, кроме своих личных маленьких дел? И я, в поисках прояснения, в поисках ответа, начала спускаться в ментальную атмосферу людей… И меня буквально потянуло вниз, как в дыру, только очень материально: моя рука, находившаяся на подлокотнике, начала скользить, моя вторая рука сделала вот так (жест падения), так же моя голова! Я подумала, что она упадёт мне на колени!

И у меня было ощущение… Это не было ощущением, я видела. Я как будто спускалась в расщелину между двух обрывистых скал, которые были из чего-то более твёрдого, чем базальт, ЧЁРНЫЕ и одновременно металлические, с такими острыми выступами, что было ощущение, что если только их коснуться, то можно содрать кожу. Там не было ни конца, ни дна, становилось всё уже, уже и уже, как в воронке. Было так узко, что даже сознание не могло пройти. Дна не было видно: чёрная дыра. Я спускалась, спускалась, спускалась, вот так, без воздуха, без света, только некоторое свечение позволяло мне видеть выступы скал. Они были будто обрезанные, не так ли, такие обрывистые и острые… В конце концов, когда моя голова почти коснулась колен, я спросила себя: что же там есть в глубине этой… этой дыры?

И тогда, как только я сказала: что же там есть в глубине этой дыры, то я как будто достигла находящейся в глубине пружины. Пружины, которой я не видела, но которая мгновенно среагировала с огромной силой. И одним махом она меня выкинула из этой расщелины в… (жест неподвижно раскинутые руки) в безграничное пространство без формы, которое было бесконечно комфортным – не совсем тёплое, но дающее приятное ощущение интимного тепла.

Оно было всемогущественным, великолепным. У него не было… да, у него не было никакой формы и никаких границ (естественно, я отождествилась, поэтому я знала, что не было ни границ, ни формы). Это было так, как будто (потому что это не было видно), как будто это бескрайнее пространство состояло из бесконечного количества неразличимых точек – точек, которые не имеют размера в теплом тёмно-золотом пространстве (не было пространства, не так ли). Но, это было только ощущением, интерпретацией.  И всё это было абсолютно ЖИВЫМ, бесконечно живым. И одновременно неподвижным.

Это длилось очень долго, всю оставшуюся медитацию.

Это как будто содержало всё богатство возможностей; и всё это, не имевшее формы, обладало способностью становиться формами.

В тот момент я спросила себя, что это могло означать. Потом, естественно, я нашла ответ и, в итоге, сегодня утром я себе сказала: кстати, это для моего послания на следующий год. Тогда я это записала (конечно, это нельзя описать, в любом случае, это неописуемо: это был психологический феномен, а формы были только для самой себя способом описания  психологического состояния). Вот, что я записала, ментальным образом, конечно. И я думаю составить из этого послание.

Была неопределённость выражения. Я принесла тебе бумаги и хотела, чтобы мы вместе подумали над заключительным вариантом текста.

Я ничего не описывала: это только установление факта (Мать читает):

«В глубине самого жёсткого, самого неподатливого, самого узкого, самого удушливого бессознательного я коснулась мощной пружины, которая меня разом выбросила (1) в порождающее всякое творение огромное пространство без формы и границ».

И это ещё одно доказательство. Опыт был абсолютно (как сказать?)… по-английски, это genuine.

Аутентичный и спонтанный?

Да, это не был желаемый опыт, в том смысле, что я не думала, что буду это делать. Это не соответствовало внутреннему состоянию. Не правда ли, в медитации можно принять решение: я буду медитировать так или так, или же я буду делать то или это. Обычно, для медитаций у меня есть некое внутреннее (или высшее, не так ли) восприятие того, что нужно делать, и я это делаю. Но, было не так. Я подумала: ничего, я ничего не решаю, я «вот такая».

И это произошло.

Вдруг, когда я говорила (это было, когда я говорила), у меня появилось ощущение: в конце концов, можно ли что-то сделать с подобной материей (с людьми – прим перев.)? Тогда, естественно, когда я перестала говорит, надо же! я почувствовала, что меня тянут. Тогда я поняла. Так как я задала себе вопрос: «В конце концов, что происходит внутри этих форм (людей – прим. перев.)?...». Я не могу сказать, что я была раздражена, но я себе сказала: всё же, это нужно немного встряхнуть! И когда я закончила, что-то меня вот так потянуло – потянуло вне моего тела, я была буквально вытянута из моего тела.

И тогда, в этой дыре… я это ещё вижу, эту расщелину между двух скал. Неба не было видно, было видно… как отражение свечения на вершинах скал – свечение, которое исходило от «чего-то», что было по ту сторону и которое (смеясь) должно было быть небом! Но, оно было невидимым. И по мере того, как я спускалась, как я скользила вдоль этой расщелины, я видела выступы. Это были чёрные скалы, будто отрезанные ножницами, блестящие, настолько свежим был срез. А края были такие острые, как нож. Они были там, и там, и там, везде, вокруг. И меня тянули, тянули, я спускалась, спускалась. Это не прекращалось и становилось всё более сдавливающим (2). Я спускалась, спускалась…

А физическое тело следовало за мной. В некоторой степени, моё тело было научено отражать внутренний опыт. Не правда ли, в теле есть телесная сила, или телесная форма, или телесный дух (это имеет разные названия, в зависимости от школы), и это то, что во время смерти уходит последним, и чему обычно нужно семь дней для того, чтобы уйти (3). И это, при специальной подготовке, может иметь сознательную жизнь – свободную и сознательную – такую, что не только в состоянии транса (когда есть небольшая подготовка, то обычно в трансе есть возможность говорить и двигаться), но даже в каталептическом состоянии можно издавать звуки и даже двигать телом. Тогда, при определённом развитии, у тела появляются сомнамбулические возможности. Не обычный сомнамбулизм, но оно может жить автономно (4). И это то, что произошло, это было так вчера вечером, я вышла из тела, но моё тело принимало участие. Меня тянули вниз: одна рука скользила по подлокотнику, потом другая, потом голова почти коснулась колен! Сознание сохранялось, я видела со стороны – не было так, что я не знала, что делала, я это видела со стороны. Тогда я сказала: всё-таки, должен быть предел, потому что, если так будет продолжаться (смеясь), то моя голова упадёт на пол! И я подумала: но, что же там есть, на дне этой дыры?...

Как только я это сформулировала, как была на дне дыры. И тогда, как будто это была сильная пружина, и потом… (Мать ударяет по столу) оп! меня выбросило оттуда в огромное пространство. А моё тело тут же выпрямилось, моя голова поднялась – тело следовало за движением. Если бы кто-нибудь смотрел, то увидел бы, что разом, оп! тело максимально выпрямилось, голова была поднята.

И я следовала за этим без какой-либо конкретизации, я не отдавала себе отчёт в том, что это было, что происходило, никаких объяснений, ничего: это было так. Я это проживала, и это всё. Опыт был абсолютно спонтанный. А после этого спуска, достаточно… утомительного, уф! это был суперкомфорт. Я не могу это объяснить иначе, ease, максимальная лёгкость. Совершенная неподвижность, в смысле вечности, но с невероятной ИНТЕНСИВНОСТЬЮ движения и жизни! Внутреннее (не так ли, то, что не проявляется, это внутри, внутреннее содержание). И неподвижное (если бы было внешнее, то неподвижное относительно внешнего), и это было в… неисчислимой жизни, только образно можно сказать иначе, чем бесконечной. Интенсивность с МОЩНОСТЬЮ, с силой… и покой – покой вечности. Тишина, покой. СИЛА, способная… на всё. На всё.

И я не думала об этом, не конкретизировала: я это комфортно проживала – очень комфортно. Это продолжалось до окончания медитации. Когда оно начало понемногу исчезать, я остановила медитацию и вышла. Потом, когда я вернулась (в Ашрам), я спросила себя: что это такое? Чему оно соответствует? И я поняла.

Вот.

Теперь я это запишу начисто, дай мне бумагу.

(Мать начинает переписывать своё послание)

«В глубине самого жёсткого, самого неподатливого Бессознательного…». Потому что обычно бессознательное даёт ощущение именно чего-то аморфного, инертного, бесформенного, нейтрального и серого (когда я раньше входила в области бессознательного, это было первое, что я встречала). Но, это было бессознательное… жёсткое, неподатливое, сгустившееся, как если бы оно сгустилось для сопротивления: любое усилие скользит поверху, не касается, не может проникнуть. Поэтому я пишу: « Самое жёсткое, самое неподатливое, самое узкое» (это мысль о том, что вас сдавливает, сдавливает, сдавливает), «самое удушающее» - да, удушающее, это нужное слово.

«… Я достигла мощной пружины, которая меня разом выбросила  в огромное, бесформенное, бесконечное пространство, порождающее всякое творение». Это было… да, у меня ощущение, что это не было обычным первичным творением, а это было СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ творение. Потому что это не соответствует опыту возвращения во Всевышнего, в источник всего: у меня было полное ощущение, что меня выбросило в область супраментального творения – что-то, что уже (как сказать?) определено Всевышним с определённой целью супраментального творения.

Такое у меня было ощущение.

Я не думаю, что я ошиблась, потому что было это ощущение силы, тепла, золота… Оно не было газообразным, оно было как пыль. И каждая из этих пылинок ( это нельзя назвать ни частицей, ни фрагментом, ни даже точкой, если только не брать точку в математическом смысле, точку, которая не занимает места в пространстве) была как эквивалент математической точки, но, которая была как живое золото, тёплая золотая пыль. Нельзя сказать сверкающая, нельзя сказать тёмная, это не было светом: множество маленьких золотых точек и больше ничего. Казалось, что они касаются моих глаз, моего лица… с внутренней силой и теплом, это было чудесно! И одновременно чувство полноты ПОКОЯ всемогущества… Это было богатым, наполненным. Это было максимальное движение, бесконечно более быстрое, чем можно себе представить, и, одновременно это был абсолютный покой, совершенное спокойствие.

(Мать вернулась к своему посланию)

Я не хочу писать слово… Если только вместо «порождающее всякое творение», я напишу «новое творение…». Это становится совершенно замечательным! Это ТАК, не правда ли. Это так. Но, настало ли время для того, чтобы я его сказала, я не знаю…

Порождающее новое творение…

(1) – нужно отметить, что Мать хотела написать «выброшен» в мужском роде, потому что там не было ни рода, ни «я». Но, орфографическая точность обратила её к внутреннему факту. (Нет аналогии с русской орфографией – прим. перев.)

(2) – потом Мать добавила: «удушающим, удушливым».

(3) – потом Мать уточнила: «Когда мы выходим из тела, телесный дух сохраняет связь с вышедшим существом, которое может влиять на него. Именно поэтому мы не умираем до конца! А вышедшее существо имеет возможность двигать телом».

(4) – потом Мать уточнила: «У него нет собственной воли (это вышедшее существо имеет возможность двигать телом), путём обучения оно получает возможность выражать волю существа, с которым сохраняет связь через телесный дух, который разрушается только со смертью».

Аудиозапись

При копировании ссылка обязательна: http://supersoznanie.com/